Сборник статей - Философия здоровья

Объявив, что взяла на свою ответственность разрешение его просьбы, она рассказала ему о своем плане основать женскую помощь больным и раненым и предложила Пирогову роль организатора и руководителя. Несмотря на распространенное мнение, что присутствие женщин ведет к развращению в войсках, что женщины неспособны жить и оказывать помощь в тяжелейших условиях войны, великая княгиня Елена Павловна, видевшая высшее и лучшее призвание женщины в том, чтобы иногда исцелять, часто помогать и всегда облегчать, обратилась с воззванием к российским женщинам, желавшим «принять на себя высокие и трудные обязанности сестер милосердия», и уже в октябре 1854 года на собственные средства основала Крестовоздвиженскую общину сестер попечения о раненых и больных воинах. Пирогов полностью разделял взгляды великой княгини: «Доказано уже опытом, что никто лучше женщин не может сочувствовать страданиям больного и окружить его попечениями, не известными и, так сказать, не свойственными мужчинам». Принцип «жить на земле не только для себя» Пирогов считал основой сестринского милосердия. Так в 1854 году из небольшой группы в 35 сестер при самом деятельном и внимательном участии Николая Ивановича Пирогова родился будущий Российский Красный Крест.

Тогда же, во время этой печально известной Крымской кампании, Пирогов выработал правила работы с ранеными, создав тем самым практически новую отрасль хирургии – военно-полевую. Он сформулировал принципы гигиены для больных, основы лечебного питания, и во всем этом, как ни странно, ему пришлось вновь и вновь преодолевать и непонимание, и противостояние тех, кому деятельный, честный доктор был неудобен. А Пирогов был врагом канонических решений, врагом успокоенности, ведущей к застою и косности: «Жизнь не укладывается в тесные рамки доктрины, и изменчивую ее казуистику не выразишь никакими догматическими формулами».

С самых первых шагов, еще молодым профессором, Пирогов был настоящим учителем, радеющим о профессиональном росте не только своем, но и новых поколений молодых врачей. «Пусть учится только тот, кто хочет учиться, – это его дело. Но кто хочет у меня учиться, тот должен чему-нибудь научиться – это мое дело, так должен думать каждый совестливый преподаватель». Отсюда его гигантский вклад в систему обучения и преподавания медицины, перешедшей от теории, а иногда и безосновательных фантазий профессоров, зачастую видевших больного лишь с высоты кафедры, к практическому обучению на конкретных примерах, конкретных операциях, демонстрируемых учителем.

Заслуга Пирогова еще и в том, что он увидел необходимость сочетания профессионального и нравственного воспитания. Мы уже говорили о его новаторстве в первом: сейчас никому в голову не придет усомниться в важности профессионализма. Но в отношении второго его идеи и сегодня (увы, в данном случае к сожалению) звучат почти революционно. Призыв воспитывать прежде всего человека, наделенного нравственным чувством, не только имеющего твердые убеждения, но и умеющего защищать их, жить ими на практике, готового к жизненной борьбе и усилиям, а уж потом заботиться о его профессиональном росте и мастерстве – звучит очень и очень современно. Эти мысли неслучайны, они результат долгого внутреннего пути Пирогова – от материалиста вследствие незнания материи, как говорил он сам, до человека, раскрывающего смысл человеческого бытия, жизни, любви, бессмертия, распознающего суть внутреннего человека и ищущего Бога. Интересно, два таких разных человека – что объединяет их? Искренность, отзывчивое на чужую боль сердце, честность перед собой, стремление всегда быть, а не казаться?.. Наверное.

Последние годы Пирогов провел в своем имении в Вишне (часть нынешней Винницы). Там он писал свою исповедь – последнюю и самую удивительную книгу, во многом непонятую до сих пор: «Вопросы жизни. Дневник старого врача, писанный исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что, может быть, когда-нибудь прочтет и кто другой. 5 ноября 1879 – 22 октября 1881». Пирогов будто сам удивляется своим открытиям: «Я все толкую в моем мировоззрении о мировом уме, о мировой мысли. Да где же мировой мозг? Мысль без мозга и без слов! Разве это не абсурд в устах врача? Но пчела, муравей думают же без мозга, и все животное царство разве не мыслит без слов? Вольно нам называть мыслию только одну человеческую, мозговую, словесную и человечески сознательную мысль! А она для меня есть только проявление общей мысли, распространенной всюду, творящей и управляющей всем». И тем не менее 70-летний, умудренный огромным опытом, прошедший огонь и воду, совершивший десятки тысяч операций хирург, эмпирик до мозга костей, приходит к мысли о том, что этот самый мозг не единственный проводник мысли, что жизнь гораздо шире и глубже и не ограничивается только лишь биологическим организмом: «Жизнь – это осмысленная, безгранично действующая сила, управляющая всеми свойствами вещества (то есть его силами), стремясь притом непрерывно к достижению известной цели: осуществлению и поддержке бытия». В этом Пирогов стал предтечей русских космистов – Циолковского, Вернадского… В его мало кому известных записях оживают идеи, о которых говорили в Средние века Парацельс, тысячью лет раньше индийские мудрецы, а в конце XIX столетия такие великие философы, как Елена Петровна Блаватская, Николай Гартман и другие.

За этими страницами, которые он заполнял практически ежедневно последние два года перед смертью, мы видим философа, ставящего перед собой серьезнейшие вопросы, размышляющего, ищущего, благоговеющего перед загадкой и тайной, вдруг открывающейся ему: «…из всех мировых тайн самая заветная и самая беспокойная для нас это – „я". Есть, правда, и еще другая, еще более заветная, это – истина. Но если каждый листок, каждое семечко, каждый кристаллик напоминают нам о существовании вне нас и в нас самих таинственной лаборатории, в которой все неустанно само работает для себя и для окружающего, с целью и мыслью, то наше собственное сознание составляет для нас еще более сокровенную и вместе с тем самую беспокойную тайну». Очень хочется, чтобы книга эта обрела в наше время, после ста лет забвения, своего нового вдумчивого читателя. И вопросы, поднятые Пироговым, заставили нас сегодня искать ответ.

Славная и удивительная судьба. Борьба и любовь, служение родине и опала – традиция русского интеллигента. Может, это о таких сказано – «соль земли», может, они – та ниточка, волосок, на котором держится жизнь, все еще продолжает держать нас. И вопрос не в гипсовых повязках или наркозе как таковых. Вопрос в человечности, которая за этим стоит и без которой все эти нововведения утрачивают свой смысл. Человечности, которая благодаря таким людям скрепляет нас друг с другом. В этом, возможно, главное значение всего, что сделал Пирогов, и главный урок его для нас.