Вернер Зомбарт - Избранные работы

Ср. также: Штаммлер. Хозяйство и право. Цюрих, 1896; Вебер М. Хозяйство и государство, 1922, «Grundriss der Socialökonomik». T. III, особенно глава V.

С самого начала наука о хозяйстве естественным образом (хотя для отдельных исследователей зачастую и бессознательно) искала принцип, который давал бы возможность внести порядок в фактический материал. В последующем я излагаю главные попытки внести систему в хозяйственные явления.

Излюбленная идея, с помощью которой надеялись построить науку о хозяйстве, – это идея народного хозяйства. Да, можно сказать, что еще в настоящее время эта идея (по крайней мере, в представлении отдельных исследователей) господствует в научном экономическом мышлении, и именно в Германии, где привыкли обозначать общую науку о хозяйственной жизни, если не как политическую экономию, то все еще как национальную экономию или как науку о народном хозяйстве.

В доказательство привожу некоторые места из наших наиболее известных руководств, по рассмотрении которых будет ясно, какое значение приписывается понятию народного хозяйства для установления системы.

Адольф Вагнер. Основы политической экономии. § 100:

«Эта дисциплина (политическая экономия) изучает хозяйственные явления, следовательно, проявления деятельности человека, как эти явления складываются в соотношении и из соотношения хозяйств между собой и образуют целое или соответствующую систему, покоящуюся на разделении труда и перемещении благ (сношения) между отдельными хозяйствами. Это «целое», эта «система», как таковая, и есть то, что мы называем «народным хозяйством». Поэтому оно представляет собой, так сказать, «общественную систему человеческого хозяйства» (Шеффле), мыслимую, как целое, отграниченное от других, с ним однородных. Народное хозяйство – своеобразный комплекс хозяйственных явлений, коллективное явление (Менгер)».

Густав Шмоллер х очет в своем очерке представить «общее учение» о «народном хозяйстве». Оно для него «реальное целое», т. е. связная совокупность, части которой находятся в живом взаимодействии и в которой целое, как таковое, имеет доказуемое влияние; совокупность, остающаяся в течение лет и десятилетий одной и той же в своей сущности, в своих индивидуальных основах, несмотря на вечное изменение в частях; совокупность, представляющаяся нам, поскольку она меняется, развивающимся телом. Никогда тысячи единичных хозяйств, принадлежащих различным государствам, не представляются и не берутся, как народное хозяйство. Мы говорим о народном хозяйстве лишь там, где люди одной и той же расы и с одним языком, связанные общими чувствами и идеями, нравами и правовым порядком, имеют в то же время общенациональные хозяйственные установления и связаны общей системой сообщения и живыми отношениями обмена (Основы общего учения о народном хозяйстве. § 1, З [15]).

Филиппович. Основания политической экономии. § 12, 16 [16]. «Наука», которую он излагает, есть «наука о народном хозяйстве». Он определяет ее следующими понятиями: «Хозяйственные единицы связаны между собой в различных отношениях, и потому хозяйственное поведение отдельных людей определяется не одними только условиями, создающимися в их собственных хозяйствах. Наоборот, между явлениями в отдельном хозяйстве и явлениями во всех других хозяйствах, связанных с ним посредственно или непосредственно, происходит постоянное взаимодействие…». «Эта длительная по времени и месту связь хозяйственных единиц… бессознательно проистекает из явлений и интересов самих людей… Поэтому она обозначается не только как организация, но и как организм. Как правило, организм, о котором идет речь, является организмом целого народа, имеющего государственную организацию и благодаря историческим данным и культурному развитию – также сознание своего единства. Мы называем народным хозяйством связанную во времени и пространстве хозяйственную жизнь членов одного народа, если мы рассматриваем ее как самостоятельное единство, т. е. как организм, в упомянутом смысле, хозяйственных единиц, связанных друг с другом сношениями».

Нет сомнения, что идея народного хозяйства действительно чрезвычайно плодотворна, даже необходима для научно-экономического понимания. И следует лишь пожалеть, что «учение о народном хозяйстве» представляет столь мало развитую отрасль нашей науки. При ближайшем рассмотрении оказывается, что большинство научно-экономических авторов, хотя и считают чем-то само собой разумеющимся, что они занимаются «наукой о народном хозяйстве», почему они и ставят, как я показал на нескольких примерах, в начале систем своих учений понятие «народного хозяйства», – тем не менее, развивая эти системы, они высказывают все, что угодно, только не народно-хозяйственные соображения. Ибо все категории, которые обсуждаются в «системах учения о народном хозяйстве», в большей части не имеют ничего общего с «народным хозяйством». В них фигурируют понятия: «рынок, деньги, кредит; предприятие; конъюнктура, кризисы; заработная плата, земельная рента; процент на капитал и т. д.». Но даже в общих главах о производстве и распределении мы в самых редких случаях встречаем действительно народно-хозяйственную точку зрения, которая серьезно считается с идеей «народно-хозяйственного организма». От того, что имеют в виду меркантилисты, что пытался продолжать Франц Лист, от «учения о народном хозяйстве», мы имеем в настоящее время лишь несколько незначительных ростков. Напротив, политическая экономия соорудила свое здание на совершенно ином основании, использовала для создания своей системы совсем иные идеи, нежели идеи народного хозяйства.

Можно было бы возразить, что это повредило нашей науке, что она, таким образом, уклонилась от настоящего пути, дала себя увлечь ложным идеям, а «народное хозяйство» все же истинная идея, с помощью которой должна быть возведена система.

Это возражение ослабляется соображением о том, что идея народного хозяйства не может служить истинным основанием для образования системы, потому что она сама по себе совершенно пуста. Правда, существует плодотворная народно-хозяйственная точка зрения – рабочая идея организма, в существе своем предложенная уже Кантом, но то, что представляет собой идея народного хозяйства, все еще только точка зрения, все еще только рабочая идея. Какого рода этот организм, который я усматриваю в народном хозяйстве, этого именно само понятие не выражает. И так же, как абстрактное понятие «организма» не дает зоологу возможности понимать, пока он не знает, что он имеет перед собой – млекопитающееся или насекомое – так и для политэконома хозяйственный мир остается непонятным, пока он не познал его внутренней сущности. О ней же понятие народного хозяйства не говорит, очевидно, ничего. Представление об «общественном соединении единичных хозяйств внутри народного целого» оставляет для нас совершенно неясным, какого рода эта связь, а это-то именно и важно узнать.