Дмитрий Фурман - Избранное

«Дьявол… – пишет Лютер, – это фокусник, настоящий актер, который умеет устраивать фокусы с грехом и смертью, умеет показать их нам большими и страшными. Сколько раз он держал перед моими глазами какой-нибудь простой грешок… и, искусно разукрасив, показывал его мне как страшное преступление, от которого я хотел бежать…

…Когда сатана будет так пугать тебя, говоря: „Смотри, как велик твой грех! Смотри, как страшна и горька смерть, которой ты должен будешь подчиниться!“, не колеблясь отвечай ему: „Да, мой милый дьявол! Но посмотри и ты! Разве ты не знаешь, как велики страдания, смерть и воскресение Господа нашего Иисуса Христа?“» (LeonardЕ. Histoire generale du Protestantisme. P., 1961. Vol. 2. P. 193)-

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 422.

«Мария кормила бога грудью, качала его в колыбели, давала ему кашу и суп?» (LeonardE. Op. cit. Р. 198).

В этом отношении они резко противопоставляют себя схоластам не только по выводам, но и по методу. Схоласты рассуждают, по их словам, о вере, как если бы вера была философией. «И в наши дни много таких, кто, стремясь показать свою проницательность и тонкость в трактовке слова божия, играет с ним, как если бы это была мирская философия» (Commentaries on the Epistles to Timothy, Titus and Philemon. Edinburgh, 1856. P. 14). Потому они порождают «лабиринт вопросов», которые «ничего не прибавляют к благочестию» (Ibid. Р. 339). А задача реформаторов – проповедь. «Все, что не поучает, должно быть отброшено, хотя бы в нем ничего плохого и не было. (Ibid. P. 24).

Например, Лютер говорит о неспособности человека своими силами обрести спасение, о спасении «лишь благодатью» и о всемогуществе бога. Но вывода о предопределении к спасению и гибели он не делает: в Писании этого нет и нам об этом рассуждать нечего. Кальвин в этом отношении идет дальше Лютера. Он говорит об отсутствии свободы воли к добру и об изначальном предопределении к спасению. Но логически напрашивающийся здесь вывод об отсутствии свободы воли вообще он опять-таки не делает.

Свобода воли вообще – вопрос отвлеченный, философский, отношения к спасению, с точки зрения Кальвина, не имеющий, и его он не касается.

См.: Gilson Е. History of Christian Philosophy in the Middle Ages. N.Y., 1953. Pt.X.

«Если бог говорил через осла против пророка, то почему он не может говорить через благочестивого человека против папы?» (Luther М. 96 Theses. Address to the German Nobility. Concerning Christian Liberty/The Harvard Classics. N.Y., 1910. Vol. 36. P. 284–285).

Luther M. Word and Sacrament. Philadelphia, 1959. Vol. 2. P. 336.

Все учение Кальвина об изначальном предопределении одних к вечной гибели, других – к вечному блаженству может быть понято, лишь если мы будем учитывать, что бог для Кальвина – абсолютно иное по отношению ко всему человеческому, в том числе и морали. Кальвин пишет, что, по мнению философов, бог любит людей за их заслуги. Но ведь это значит мерить бога на наш аршин и налагать на него наш закон, как будто он обязан делать то, что нам представляется справедливым ( Calvin]. Textes choisis. P., 1948. P. 72–74). Этой же трансцендентностью, несоизмеримостью бога и мира Кальвин объясняет и то, почему бог не спасает всех подряд. Если бы бог был обязан быть со всеми одинаковым, он был бы менее свободен, чем богач, распоряжающийся своим добром. Но бог «никому ничего не должен» (Ibid. Р. 80–81).

«Чудеса… ничего не доказывают, ибо злой дух может также являть чудеса» (Luther М. gg Theses… Р. 327).

Один из поразительных парадоксов мировоззрения Кальвина в том, что его картина мира, где бог не вмешивается в ход вещей время от времени, но постоянно направляет своей волей движение листа на дереве и волоса на голове, при ближайшем рассмотрении оказывается не такой уж далекой от механицизма. Ведь если бог направляет все, значит, он все предопределил изначально, и мир – это раз навсегда заведенный механизм. Прямо так Кальвин не говорит, но так получается из логики его доктрины. У него как бы два плана мироздания. Один план мира – это план, где люди молятся, где они проповедуют, борются с искушениями, где бог отвечает на молитвы, гневается и т. д. Но, строго говоря, этот первый план – лишь видимость, ибо все уже предопределено. «Бог призвал нас сейчас через Евангелие не потому, что он вдруг решил спасти нас, но потому, что он извечно постановил так. Христос явился для нашего спасения не потому, что спасающая сила только что дарована ему, но потому, что эта благодать была заключена в нем до сотворения мира» (Calvin J. Commentaries. P. 196).

Calvin J. Textes choisis. P. 47–50.

Calvin J. Institiones de la religion christienne. Paris; Vrin, 1957. Vol.i. P. 210.

Ibid. Vol. 2. P. 18, 38–39.

Wallace R. Calvin’s doctrine of the Christian life. L., 1959. P. 57.

Calvin J. Textes choisis. P. 107–108.

Цит по кн.: Büsser F. Huldrych Zwingli. Zürich, 1973. S. 56.

Calvin J. Commentaries. P. 91.

Цит по кн.: Parker Т. Calvin’s Doctrine of Knowledge of God. Grand Rapids, 1959– p.44.

«…Ни в коем случае вы не должны говорить, – пишет Лютер, – „я – лютеранин“ или „я – папист“. Ибо ни папа, ни Лютер не умерли за вас и не господа вам… Но если вы убедились, что учение Лютера согласно с Евангелием, а учение папы – нет… вы должны говорить: „Мне все равно, негодяй Лютер или святой, но то, чему он учит, – не его учение, а Христово“… вы должны… честно исповедовать Христа, неважно, кто его проповедует – Лютер, Иоганн или Петер. Лицо вы можете забыть, но учение вы должны исповедовать» (LutherМ. Word and Sacrament. P. 266). Кальвин: «Дело не в моем… мнении. Я лишь указываю на то, что нахожу в Писании. И я не делаю выводов поспешно, без того, чтобы обдумать все более, чем три раза… Я не говорю ничего от себя, но говорю как бы устами Учителя, от начала и до конца приводя четкие свидетельства в доказательство моей доктрины» (CalvinJ. Textes choisis. P. 25).

Luther М. Word and sacrament. P. 121.

Когда лютеране стали упрекать Кальвина, что он в своей экзегезе отступает от Лютера, он ответил: «…если каждый интерпретатор не будет иметь права в отдельных местах Писания высказывать свое мнение, то в какое же рабство мы попадем! И если нельзя будет отклоняться от мнения Лютера, то будет смешно и абсурдно брать на себя дело интерпретации» (цит. по кн.: Parker Т. Calvin’s New Testament Commentaries. L., 1971. P. 86). Кальвин очень часто говорит, что это место Писания он не понимает, что это – его личное мнение и т. д. Как писал Цвингли, «наш разум по отношению к Писанию – то же, что глаз по отношению к солнечному свету. Один имеет более острые глаза, чем другой, но никто не может знать всего в совершенстве» (цит. по кн.: Büsser F. Op. cit. S.43).