Мишель Монтень - «Опыты» мудреца

Яне хочу, чтобы наставник один все решал и только один говорил; я хочу, чтобы он слушал также своего питомца.

… Пусть ваши дети приучаются и привыкают к воздержанию и простоте, пусть они лучше идут от суровой жизни к легкой, чем обратно.

Пусть учитель спрашивает с ученика не только слова затверженного урока, но смысл и самую суть его, и судит о пользе, которую он принес, не по показаниям памяти своего питомца, а по его жизни.

Пусть учитель, объясняя что-нибудь ученику, покажет ему это с сотни разных сторон и применит к множеству различных предметов, чтобы проверить, понял ли ученик как следует и в какой мере усвоил это.

Кто рабски следует за другим, тот ничему не следует. Он ничего не находит, да ничего и не ищет.

Большое это дело – так направить ничем не запятнанное воображение ребенка, не угнетая его и не напрягая, чтобы оно могло порождать самые прекрасные душевные движения.

Страдание, наслаждение, любовь, ненависть – вот первые ощущения, доступные ребенку. Если со вступлением разума в свои права эти чувства подчиняются ему, возникает то, что мы именуем добродетелью.

Пчелы перелетают с цветка на цветок для того, чтобы собрать нектар, который они целиком претворяют в мед. Точно так же и то, что человек заимствует у других, будет преобразовано и переплавлено им самим, чтобы стать его собственным творением, то есть собственным его суждением. Его воспитание, его труд, его ученье служат лишь одному: образовать его личность.

Многие наставники хотят образовать нам ум, не будоража его. Можно ли научить управлять конем, владеть копьем, лютней или голосом, не заставляя изо дня в день упражняться в этом, подобно тому, как некоторые хотят научить нас здравым рассуждениям и искусной речи, не заставляя упражняться ни в рассуждениях, ни в речах? А между тем при воспитании в нас этих способностей всё, что представляется нашим глазам, стоит назидательной книги.

Ябы посоветовал посылать нашу молодежь за границу в возможно более раннем возрасте и, чтобы одним ударом убить двух зайцев, именно к тем из наших соседей, чья речь наименее близка к нашей, так что если не приучить к ней свой язык смолоду, то потом уж никак ее не усвоить.

Неразумно воспитывать ребенка под крылышком у родителей. Вложенная в последних самой природой любовь внушает даже самым разумным из них чрезмерную мягкость и снисходительность. Они не способны ни наказывать своих детей за проступки, ни допускать, чтобы те узнали тяжелые стороны жизни, подвергаясь некоторым опасностям.

Авторитет воспитателя, который для ученика должен быть непререкаемым, страдает и расшатывается от… влияния родителей.

Всотовариществе с другими и дети проявляют мужество.

Недостаточно закалять душу ребенка; столь же необходимо закалять и его тело. Наша душа слишком перегружена заботами, если у нее нет должного помощника, на нее тогда возлагается непосильное бремя, так как она несет его за двоих.

… Осознание ребенком, насколько велик и богат род, к которому он принадлежит, является, на мой взгляд, серьезными помехами в его воспитании.

Что до той школы, которой является общение с другими людьми, то тут я нередко сталкивался с одним обычным пороком: вместо того, чтобы стремиться узнать других, мы хлопочем только о том, как бы выставить напоказ себя.

Пусть он (ребенок) избегает придавать себе заносчивый и надменный вид, избегает ребяческого тщеславия, состоящего в желании выделяться среди других и прослыть умнее других, пусть не стремится прослыть человеком, который бранит все и вся и пыжится выдумать что-то новое. Подобно тому как лишь великим поэтам пристало разрешать себе вольности в своем искусстве, так лишь великим и возвышенным душам дозволено ставить себя выше обычая.

Ребенка следует приучать к тому, чтобы он был бережлив и воздержан в расходовании знаний, которые он накопит, чтобы он не оспаривал глупостей и вздорных выдумок, высказанных в его присутствии, ибо весьма невежливо отвергать то, что нам не по вкусу.

Следует научить ребенка вступать в беседу или в спор только в том случае, если он найдет, что противник достоин подобной борьбы… Надо приучить его тщательно отбирать доводы, отдавая предпочтение наиболее точным, а следовательно, и кратким. Но, прежде всего, пусть научат его склоняться перед истиной и складывать перед ней оружие, лишь только он увидит ее – независимо от того, открылась ли она его противнику или озарила его самого.

Пусть совесть и добродетели ученика находят отражение в его речи и не знают иного руководителя, кроме разума.

Оценивая достоинства и свойства каждого (человека), юноша воспитывает в себе влечение к его хорошим чертам и презрение к дурным.

Врожденные склонности искоренить невозможно; их прикрывают, прячут, но не больше.

Пусть в душе ребенка пробудят благородную любознательность, пусть он осведомляется обо всем без исключения, пусть осматривает все примечательное, что только ему ни встретится.

Обратившись к истории, юноша будет общаться с великими душами лучших веков.

Уфилософии есть свои рассуждения как для тех, кто вступает в жизнь, так для дряхлых старцев.

Поскольку философия учит жизни и детский возраст совершенно так же нуждается в подобных уроках, как все прочие возрасты, – почему бы не приобщить к ней и детей?

Обучение должно основываться на соединении строгости с мягкостью.

Природные склонности развиваются и укрепляются при помощи воспитания, но изменить и преодолеть их нельзя.

Приучайте ребенка к поту и холоду, к ветру и жгучему солнцу, ко всем опасностям, которые ему надлежит презирать; отвадьте его от изнеженности и разборчивости; пусть он относится с безразличием к тому, во что одет, на какой постели спит, что ест и что пьет: пусть он привыкает решительно ко всему. Пусть не будет он маменькиным сынком, похожим на изнеженную девицу, но пусть будет сильным и крепким юношей.

Где для детей польза, там же должно быть для них и удовольствие. Когда кормишь ребенка, полезные для него кушанья надо подсахаривать, а к вредным примешивать желчь.

… Ясчитаю более приличным и более здоровым, чтобы дети начинали пить вино лишь после того, как им минет шестнадцать – восемнадцать лет.

Пока еще тело гибко, его нужно упражнять на все лады. И если воля и вкусы нашего юноши окажутся податливыми, нужно смело приучать его к образу жизни любого круга людей и любого народа, даже при случае, к беспутству и излишествам, если это окажется нужным. Пусть он приспосабливается к обычаям своего времени. Он должен уметь делать все без исключения, но должен любить делать только хорошее.