Татьяна Сидорина - Философия кризиса

По мнению Мережковского, гибель великих цивилизаций от войны и разврата - общее место всемирной истории... Во времена Атлантиды, так же как и в наши, война и разврат делаются небывалыми по качеству - крайним, кромешным, уже не человеческим, а сатанинским злом [152].

Атлантида не только миф, не только история. Люди должны понимать, что Атлантида вечна; это земля, человечество во все века и тысячелетия. Человечество, как и Атлантида, в плену у истории. И смысл Атлантиды в том, что человечество должно помнить историю и бояться само себя [153].

"Атлантида - Европа" Мережковского органично вписывается в контекст русской философии начала - середины XX столетия прежде всего в силу широты понимания происходивших исторических процессов. Для Мережковского кризис западноевропейской культуры отнюдь не камерное, узконациональное явление; поэтому он и прослеживает столь широкие параллели. "Атлантида - Европа" миф о странствиях человечества, вечное предупреждение о конце, который, хоть и сбылся, будет еще много раз сбываться [154]. Социокультурный кризис, кризис западноевропейской культуры - это не изолированная, из ряда вон выходящая проблема, а очередной этап, следующая ступенька к неизбежному Концу истории.

152 Там же. С. 171.

153 См.: Цыбин В.Д. Атлантида - на заклании истории. С. 8.

154 Там же. С. 5.

Другая характерная черта произведений русских мыслителей, обращавшихся к рассмотрению кризиса западной культуры, это анализ путей и возможностей преодоления кризисной ситуации.

329

Человечество и его культура, по Мережковскому, заболевают неизбежно, и кардинальное излечение невозможно: "историческая церковь" не может сыграть роль врачевателя потому, что, с одной стороны, в своей "правде о небе" изолирована от мира, чужда ему, а с другой - в своей исторической практике сама является лишь частью исторического тела человечества и соответственно подвержена тем же болезням [155].

Тем не менее история или мифология уже имели опыт спасения, и параллели, проводимые Мережковским, позволяют обратиться к некоторым аналогиям: "первое, что надо бы сделать, - соединиться всем, кто слышит приближающийся шум потопа, и сделать так, чтобы все услышали: вторая война конец человечества... Ветер потопа свистит во все щели нашей европейской хижины - будем же строить Ковчег" [156].

Вопрос о спасении Мережковский также соотносит с историей Атлантиды: "Что погубило Атлантиду, мы знаем; но мы должны знать и что ее спасет. Может ли спастись Атлантида как будто безумный вопрос, но вот он поставлен Божественной мудростью: тварь с надеждой ожидает откровение сынов Божьих... ибо вся тварь совокупно стенает и мучится доныне.

...Христос... находящимся в темнице духам, сошедши, проповедовал, некогда покорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега, в котором немногие... спаслись от воды. Это и значит: погибшим братьям нашим, атлантам, проповедовал Господь спасение, так же, как нам, погибающим" [157].

155 Сербипенко В.В. Русская философия // Философия. С. 242.

156 Мережковский Д.С. Атлантида - Европа... С.27.

157 Там же. С. 154.

Спасая Атлантиду (обращаясь к ней, сохраняя память о ней. - Т.С.), спасаем себя. Их гибелью мы спасаемся, - пишет мыслитель. Иными словами, обращаясь к истории Атлантиды, восстанавливая ее, проводя исторические, культурные, религиозные параллели, мы можем понять причины наших катастроф, нащупать пути выхода и спасения.

330

В трактовке В.В. Сербиненко, спасти современное человечество, по Мережковскому, может только трансцендентный источник - второе пришествие. Иначе история, уже исчерпавшая себя в своем рутинном, профанном развитии, ведет лишь к торжеству "грядущего Хама" - вырождающейся бездуховной мещанской цивилизации. В этом смысле "новое религиозное сознание", провозглашаемое Мережковским вслед за Вл. Соловьевым, не только апокалиптическое, ожидающее конца времен и "религии Третьего Завета", но и революционное, готовое к прорыву в чаемое катастрофическое будущее, готовое к тому, чтобы самым радикальным и бесповоротным образом отрясти "прах старого мира".

Мережковский не развил своей идеи "мистической, религиозной революции" в сколько-нибудь целостную историософскую концепцию, но о катастрофичности, прерывности истории, ее революционных разрывах писал постоянно и с огромным пафосом. "Мы отплыли от всех берегов", "лишь постольку мы люди, поскольку бунтуем", "наступил век революции: политическая и социальная - только предвестие последней, завершающей, религиозной" - эти и им подобные утверждения в решающей степени определяют суть мировоззренческой позиции Мережковского, которая предвосхитила многие революционно-бунтарские направления в западной философской и религиозной мысли XX в. [158]

158 Сербиненко В.В. Русская философия... С. 242.

И, наконец, что характерно для представителя русской религиозной философии, Мережковский неизбежно обращается к русской теме, вопросу о судьбе и предназначении России: " "Запад исчезает, все рушится... И когда над этим громадным крушением мы видим всплывающую святым ковчегом Россию, еще более громадную, то кто дерзнет сомневаться в ее призвании?" Глядя сейчас на Россию, Запад мог бы посмеяться над этим пророчеством Тютчева ("Россия и революция"). Но если русский потоп, со второй всемирной войной, дойдет, схлынув с России, до Запада, - а вероятно дойдет, - то, может быть, "смешное" пророчество страшно исполнится" [159].

331

2.7. Георгий Федотов: критерий культурного регресса

Одним из признаков нарушения устойчивого, стабильного существования в обществе является нарастание темпа жизни. Этот критерий культурного регресса был предложен Г.П. Федотовым. Считается, что для истинной культуры характерен четко выраженный темп, с которым сообразованы все ее компоненты. В этом состоянии она - ансамбль с гармоничной конфигурацией компонентов.

Федотов Георгий Петрович (1886-1951) - религиозный мыслитель, ученый-историк, публицист. Родился в Саратове. В 1908 г. окончил историко-филологический факультет Петербургского университета. В молодости Федотов участвовал в революционном движении, был связан с социал-демократами. Однако в дальнейшем теряет интерес к политике. С 1916 г. Федотов - приват-доцент Петербургского университета. После Октябрьской революции Федотов преподает историю в Саратовском университете, работает переводчиком, участвует в деятельности религиозно-философского кружка. С 1925 г. Федотов в эмиграции (в Берлине, в Париже). В 1931 - 1939 гг. редактирует журнал "Новый град". В 1940 г. эмигрирует в США. До конца жизни Федотов преподавал в Свято-Владимирской православной семинарии в Нью-Йорке. Проблемам русского религиозного сознания и специфике национальной духовной традиции посвящены работы Г. Федотова: "Святые Древней Руси" (1931); "Стихи духовные" (1935); "Русская религиозность. Киевское христианство X-XIII вв.". (1946).