Михаил Бакунин - Анархия и Порядок

Сравните две последние цивилизации античного мира – греческую и римскую. Которая из этих цивилизаций была более материалистична, более натуралистична в своей исходной точке и более гуманно-идеалистична по своим результатам? Конечно, греческая. Которая, напротив, была более абстрактно-идеалистична в исходной точке, приносила материальную свободу человека в жертву идеальной свободе гражданина, представленной абстракцией юридического права, и естественное развитие человеческого общества – абстракции государства и которая по своим последствиям явилась более грубой? Конечно – римская цивилизация. Правда, греческая цивилизация, как и все античные цивилизации, в том числе и римская, была исключительно национальная и основана была на рабстве. Но, несмотря на эти два громадных исторических недостатка, она тем не менее первая поняла и осуществила идею человечности. Она облагородила и действительно идеализировала жизнь людей. Она превратила человеческие стада в свободные ассоциации свободных людей, она создала бессмертные науки, искусства, поэзию и философию и первые понятия уважения человека на основе свободы. При помощи политической и социальной свободы она создала свободную мысль. И в конце Средних веков, в эпоху Возрождения достаточно было, чтобы несколько греческих эмигрантов принесли в Италию некоторые из своих бессмертных книг, чтобы жизнь, свобода, мысль, гуманность, погребенные в мрачной темнице католицизма, воскресли. Эмансипация человека – вот имя греческой цивилизации. А имя цивилизации римской? Завоевание со всеми его грубыми последствиями. А ее последнее слово? Всемогущество Цезарей. Это – обесценивание и порабощение наций и людей.

И даже еще ныне – что убивает, что грубо, материально давит свободу и человечность во всех странах Европы? Торжество принципа цезаризма, или римского принципа.

Сравните теперь две современные цивилизации: цивилизацию итальянскую и германскую. Первая представляет, без сомнения, по своему общему характеру материализм. Вторая, напротив того, является представительницей всего, что только есть наиболее абстрактного, наиболее чистого и наиболее трансцендентного в смысле идеализма. Посмотрим, каковы практические результаты той и другой.

Италия уже оказала громадные услуги делу человеческой эмансипации. Она первая воскресила и широко ввела в Европе принцип свободы и возвратила человечеству лучшие его достояния: промышленность, торговлю, поэзию, искусства, позитивные науки и свободную мысль. Задавленная затем на протяжении трех веков императорским и папским деспотизмом, втоптанная в грязь своей правящей буржуазией, она, правда, представляется теперь сильно потускневшей в сравнении с тем, что была раньше. И, однако, какая разница, если сравнить ее с Германией! В Италии, несмотря на этот упадок – будем надеяться, преходящий, – можно жить и дышать по-человечески, свободно, среди народа, который кажется рожденным для свободы. Италия, даже буржуазная, может с гордостью указать вам на людей, как Мадзини и Гарибальди. В Германии дышишь [126]в атмосфере политического и социального рабства, философски объясняемого и принимаемого великим народом с сознательной покорностью и добровольно. Ее герои – я говорю о Германии настоящего, а не будущего, о Германии аристократической, бюрократической, политической и буржуазной, а не о Германии пролетарской, – ее герои – полная противоположность Мадзини и Гарибальди. Это ныне Вильгельм I, жестокий и наивный представитель протестантского Бога, это господа фон Бисмарк и фон Мольтке, генералы Мантейфель и Верден. Во всех своих международных сношениях Германия со времени своего существования медленно, систематически стремилась к нашествиям, завоеваниям, всегда готовая распространить на соседние народы свое собственное добровольное рабство. И с тех пор, как она стала объединенной державой, она стала угрозой, опасностью для свободы всей Европы. Имя Германии в настоящее время – это грубое и торжествующее холопство.

Чтобы показать, как теоретический идеализм непрерывно и фатально превращается в практический материализм, достаточно привести пример всех христианских Церквей, и, разумеется, в первую голову Римской Апостольской Церкви. Есть ли что возвышеннее, в смысле идеала, бескорыстнее, отрешеннее от всех земных интересов, чем доктрина Христа, проповедуемая Церковью? И что может быть более грубоматериалистично, чем постоянная практика этой самой Церкви с восьмого века, когда она начала складываться как держава? Каков был и каков еще в настоящее время главный предмет всех ее тяжб с государями Европы? Тленные блага, доходы Церкви прежде всего и затем светская власть, политические привилегии Церкви. Надо, впрочем, отдать Церкви справедливость – она первая в новейшей истории открыла ту неоспоримую, но очень малохристианскую истину, что богатство и власть, экономическая эксплуатация и политическое угнетение масс суть две неотделимые стороны царства божественной идеи на земле: богатство укрепляет и увеличивает власть, власть открывает и создает постоянно новые источники богатства, а вместе они лучше, чем мученичество и вера апостолов, и лучше, чем божественная благодать, обеспечивают успех христианской пропаганды. Это историческая истина, с которой считаются и протестантские Церкви. Я говорю, конечно, о независимых Церквах Англии, Америки и Швейцарии, а не о подчиненных Церквах Германии. Эти последние не обладают никакой собственной инициативой: они делают то, что их господа, их светские государи, которые в то же время являются и их духовными вождями, приказывают им делать. Известно, что протестантская пропаганда, особенно Англии и Америки, очень тесно связана с пропагандой материальных коммерческих интересов этих двух великих наций. И известно, что эта последняя пропаганда отнюдь не имеет своим предметом обогащение и материальное процветание стран, в которые она проникает в союзе со словом Божиим, но именно эксплуатацию этих стран для обогащения и все возрастающего материального благосостояния некоторых классов своей собственной страны, которые являются одновременно и чрезвычайно эксплуататорскими, и чрезвычайно набожными.

Одним словом, совсем не трудно доказать с историческими данными в руках, что Церковь, что все Церкви, христианские и нехристианские, наряду со своей духовной пропагандой и, вероятно, чтобы ускорить и укрепить ее успех, никогда не пренебрегали тем, чтобы сорганизоваться в крупные компании для экономической эксплуатации масс и их труда под покровительством и с прямого и специального благословения какого-нибудь Божества; что все государства, которые при своем происхождении, как известно, были со всеми своими политическими и юридическими учреждениями и своими господствующими и привилегированными классами не чем иным, как светскими отделениями этих различных Церквей, имели также своим главным предметом лишь ту же самую эксплуатацию на пользу светского меньшинства, косвенно узаконенного Церковью, и что вообще деятельность Господа Бога и всех Божественных идей на земле в конце концов приводила всегда и везде к созданию материального процветания немногих на почве фанатического идеализма постоянно голодающих масс.