Иван Ильин - Философия как духовное делание (сборник)

28. Островский А. Н.

29. О князе Серебряном Gütachten. (Эта запись зачеркнута. – Ю. Л .)

30. Рецензия на перевод «Войны и мира». (Эта запись зачеркнута. – Ю. Л .)

31. Никольский. История русского искусства.

32. Friedrich Chopin. Leben und Briefe.

33. Орест Миллер. Илья Муромец.

34. Одоевский. Русские ночи.

35. Franz Lieszt. Chopin.

36. Гроссман. Хронология Достоевского.

37. Гроссман. Путь Достоевского (аутент.).

38. Достоевский. Из записных книжек.

39. Дневник писателя. (Эта запись зачеркнута. – Ю. Л .)

40. А. Н. Островский. Т. 8.

41. Гильфердинг. Онежские былины.

42. Станиславский. Работа актера над собою.

43. Драгоманов. Малорусские народные предания и рассказы.

44. Л. Гроссман. Творчество Достоевского.

45. Достоевский. Письма к жене.

46. Воспоминания Достоевской.

47. Книги Шельтинга о России (чаадаевщина).

48. Чайковский – фон Мекк, переписка.

49. Воспоминания Т. А. Кузминской-Берс.

50. Слежовы о Мусоргском (лист о русской музыке!).

51. Мусоргский. Письма и документы (обр. А. Н. Римский-Корсаков).

52. Записки Императрицы Екатерины II.

53. Ипполитов-Иванов. 50 лет русской музыки в моих воспоминаниях.

54. Чебышев. Близкая даль.

55. Москвин. Кабинет актера и режиссера.

56. Урусов. Записки губернатора.

57. Кое-что из Солоневича.

58. Из книги о Станиславском (Л. Гуревич и Н. Д. Волков).

59. Николай Беспалов. Исповедь агента ГПУ.

60. А. С. Лукомский. Воспоминания, том II.

61. В. Н. Коковцев. Из моего прошлого. I. II.

62. Ливен. Дух и дисциплина нашего флота.

63. Мережковский. Грядущий хам.

64. В. Розанов. Апокалипсис нашего времени. Опавшие листья.

65. Ходасевич. Некрополь.

66. Иллиада Гомера.

67. Половцев. Дни затмения.

68. Чехов в воспоминаниях современников.

Историческая эпоха, ныне переживаемая народами, должна быть осмыслена как эпоха великого духовного разоблачения и пересмотра.

Бедствие мировой войны, постигшее мир и потрясшее всю жизнь народов до самого корня, есть, по существу своему, явление стихийное, и поэтому оно только и может иметь стихийные причины и основания. Но всюду, где вспыхивает стихия и где она, раз загоревшись, овладевает делами и судьбами людей, всюду, где люди оказываются бессильными перед ее слепым и сокрушающим порывом, – всюду вскрывается несовершенство, или незрелость, или вырождение духовной культуры человека: ибо дело этой культуры состоит именно в том, чтобы подчинять всякую стихию своему закону, своему развитию и своей цели. Стихийное бедствие обнаруживает всегда поражение, ограниченность и неудачу духа, ибо творческое преобразование стихии остается всегда его высшим заданием. И как бы ни было велико это бедствие, как бы ни были грандиозны и подавляющи вызванные им страдания, дух человека должен принять свою неудачу и в самой остроте страдания усмотреть призыв к возрождению и перерождению. Но это-то и значит осмыслить стрясшуюся беду как великое духовное разоблачение .

Стихия, ныне вовлекшая человека в неизмеримое злосчастие мировой войны, есть стихия неустроенной и ожесточившейся человеческой души .

Как бы ни было велико значение материального фактора в истории, с какой бы силою потребности тела ни приковывали к себе интерес и внимание человеческой души, – дух человека никогда не превращается и не превратится в пассивную, недействующую среду, покорную материальным влияниям и телесным зовам. Мало того, именно слепое, бессознательное повиновение этим влияниям и зовам умаляет его достоинство, ибо достоинство его в том, чтобы быть творческою причиною, творящею свою жизнь по высшим целям , а не пассивным медиумом стихийных процессов в материи. Всякое воздействие, вступающее в душу человека, перестает быть мертвым грузом причинности и становится живым побуждением, влечением, мотивом, – подверженным духовному преобразованию и разумному руководству. К самой сущности человеческого духа принадлежит этот дар: воспринять, преломить, преобразовать и направить по-новому всякое, вторгающееся извне, воздействие. И поскольку дух человека не владеет этим даром в достаточной степени, поскольку стихии мира гнетут его и ломают его жизнь, постольку разоблачается и обнаруживается его незрелость, постольку перед ним раскрываются новые задания и возможность новых достижений.

Но для того чтобы овладеть этим даром и использовать его во всей его миропреобразующей силе, дух человека должен овладеть своей собственной стихией – стихией неразумной и полу-разумной души. Невозможно устроить мир материи, не устроив мир души, ибо душа есть необходимое творческое орудие мироустроения. Душа, покорная хаосу, бессильна создать космос во внешнем мире, ибо космос творится по высшей цели, а душевный хаос несется, смятенный, по множеству мелких противоположных «целей», покорствуя слепому инстинкту. Неустроенная душа остается реальной потенцией духа: она восприемлет и преломляет, но не преобразует и не направляет по-новому влияния, вторгающиеся извне. Ее «цели» остаются пассивными знаками причинных давлений, и сумятица их всегда чревата новыми бедами. Внутренно неустроенная в своих заданиях, стремлениях и умениях душа человека напрасно ищет спасения в господстве над внешним миром: технически покоряя материю, она творит себе лишь новую беспомощность; одолевая внешнюю стихию, она готовит восстание внутреннего хаоса; ее успехи выковывают форму для нового, нежданного поражения.

Ныне на наших глазах новый мир повторяет путь древнего страдания; новый опыт дает старые выводы. Эти выводы снова научают тому, что самопознание и самопреобразование человеческого духа должно лежать в основе всей жизни, дабы она не сделалась жертвою хаоса и деградации; они научают тому, что внутреннее разложение индивидуальной души делает невозможным общественное устроение и что разложение общественной организации ведет жизнь народа к позору и отчаянию . И еще они научают тому, что формальная организованность индивидуальной души и народного хозяйства не обеспечивает жизнь человека от содержательного вырождения и преступных путей . Сквозь все страдания мира восстает и загорается древняя истина и зовет людей к новому пониманию, признанию и осуществлению: жизнь человека оправдывается только тогда, если душа его живет из единого, предметного центра – движимая подлинною любовью к духу как высшему благу . Эта любовь и рожденная ею воля лежат в основе всей осуществляющейся духовной жизни человека, и вне ее душа блуждает, слепнет и падает. Вне ее – знание становится пародией на знание, искусство вырождается в пустую и пошлую форму, религия превращается в нечистое самоопьянение, добродетель заменяется лицемерием, право и государство становятся орудием зла. Вне ее – человек не может найти единой, устрояющей цели жизни , которая превратила бы все его «занятия» и «дела» в единое дело духа и обеспечила бы духу его победу. Эту победу обеспечивает только живая и подлинная жажда духа , ибо она есть сама по себе источник величайшей и непобедимой никакими «обстоятельствами» силы, устрояющей внутренний и внешний мир. Это объясняется самою природою духа: он есть та творческая сила души, которая ищет подлинного знания, добродетели и красоты и, созерцая Божество как реальное средоточие всякого совершенства, познает мир для того, чтобы осуществить в нем Его закон как свой закон . Но душа, всегда хранящая в себе потенцию духа, может превратить эту возможность в действительность только тогда, когда в ней загорается цельным и радостным огнем любовь к духу и жажда стать им, найти к нему путь и открыть его другим.