Герберт Спенсер - Опыты научные, политические и философские (Том 3)

Для лучшего понимания существующих злоупотреблений и различных причин, содействующих их порождению, необходим краткий обзор способа развития системы увеличения линий. Одной из первых побудительных причин этой системы было чувство соперничества. Еще не построены были главнейшие линии, как уже между нашими двумя главными обществами возник спор о первенстве. Спор этот в непродолжительном времени перешел в положительный антагонизм, и то же самое побуждение, которое в избирательной и другой подобной борьбе нередко заставляло проматывать целые состояния для одержания победы, значительно способствовало тому, чтобы заставить каждого из двух могущественных соперников приносить неоднократные жертвы скорее, чем остаться побежденным. Такого рода враждебность постоянно побуждает соперничествующие правления к нападениям на территорию одно другого, причем за каждое покушение одной стороны другая отплачивает совершенно тем же, и неприязненное чувство, порождаемое подобными столкновениями, доходит иногда до такого неистовства, что можно бы указать на несколько директоров, которые при голосовании руководятся единственно желанием отомстить противникам. В числе первых способов, которыми важнейшие общества старались укреплять себя и ослаблять своих соперников, были аренда и покупка второстепенных соседних линий. При этом, разумеется, делались предложения и набивались цены с обеих сторон, из чего естественно следовало, что первые такие продажи совершались по ценам, далеко превосходившим действительную стоимость покупаемых линий, и продавцы получали огромные барыши. Что из этого последовало? После нескольких подобных сделок сметливым спекулянтам стало ясно, что выгодно будет строить новые линии при таких условиях, которые заставили бы соперничающие общества отбивать их друг у друга. Получив раз таким образом значительные и легко приобретенные барыши, акционеры только и думали о том, как бы повторить такой приятный процесс, и искали новых участков для произведения дальнейших операций. Даже директорам обществ, платившим такие высокие цены, была личная выгода поощрять подобные обороты, потому что эти люди ясно видели, что, участвуя в одном из этих предприятий на сумму, большую той, какая помещена у них в покупающем обществе, и в то же время употребляя свое влияние в покупающем обществе для доставления новому предприятию хорошей цены или выгодного обеспечения, они этим самим получат огромную пользу, и вся история железных дорог с избытком доказывает, какую важную роль играла эта побудительная причина во всех таких операциях. Стоило только начать, и тогда уже не было недостатка в других влияниях, поощряющих к сооружению боковых линий и продолжению существующих. Возможность постоянно почерпать деньги из капитала общества давала средства к выдаче фальшивых дивидендов, дошедшей одно время до больших размеров. Под влиянием различных побудительных причин расходы, которые должны бы были делаться из доходов, делались из капитала: сооружение и подвижной состав оставались без ремонта или ремонтировались весьма недостаточно, и через это текущие издержки являлись обманчиво незначительными; с другой стороны, условия, заключенные с подрядчиками на долгий срок, давали возможность не вносить в счета разных мелких издержек, в сущности уже сделанных, и таким образом чистые доходы выводились на бумаге гораздо большими, чем были в действительности. Новые предприятия, покровительствуемые при своем появлении перед денежным миром обществами, капитал и дивиденды которых были таким образом искусственно подняты, естественно, встречались благоприятно. Благодаря обаянию родства их с обществами, пользующимися уже доверием, акции их начинали ходить с высокой премией и приносили огромные барыши учредителям. Это обстоятельство было принято к сведению, и весьма скоро вошло в систему сооружать побочные линии - "calves" {Телята.}, как их принято называть на жаргоне строителей, в надежде на такое же, действительное или призрачное, благоденствие и торговать премиями, с которыми выпускались акции. Между тем возник и развился еще второстепенный разряд влияний, тоже не мало способствовавший к поощрению неразумных предприятий, а именно интересы судебных ходатаев, инженеров, подрядчиков и других лиц, непосредственно или косвенно участвовавших в построении железных дорог. С методом составления и исполнения новых проектов не могли не освоиться в несколько лет все лица, заинтересованные в этом деле, и не могло не возникнуть между ними единомышленной тактики, составленной с общего согласия для достижения одной общей цели. Таким образом, частью вследствие зависти соперничествующих правлений, частью вследствие алчности акционеров покупаемых линий, частью вследствие бесчестности директоров при составлении проектов, частью вследствие проделок тех, которым предоставляется выполнять проекты, законным образом утвержденные, наконец, частью, если не преимущественно, вследствие обманчивого вида благоденствия, который умели сохранить многие уже установившиеся общества, - разразилась сумасбродная спекуляция 1844 и 1845 гг. Последовавшие затем бедствия, хотя совсем почти отстранили последнюю из названных нами побудительных причин, не имели почти никакого влияния на остальные. Хотя публика, наученная горьким опытом, уже не так легковерно потворствует спекуляциям, как в прежнее время, но личные интересы, возникшие тогда, остались теми же, как и были; система только еще изощрилась, приняла более сложные и многообразные виды и до сей поры ежедневно ввергает злополучных акционеров в убыточные предприятия.

Прежде чем приступить к разбору существующего положения дел, мы желаем объяснить читателю раз и навсегда, что мы не полагаем, чтобы уровень нравственности лиц, замешанных в эти дела, был заведомо ниже, нежели нравственность общества вообще. Если взять первых попавшихся представителей любого сословия, то окажется, по всей вероятности, что они, поставленные в такое же положение, поступили бы точно так же. Бесспорно, есть директора совершенно бесчестные; но также бесспорно и то, что есть другие, понятия которых о чести далеко превосходят понятия большинства людей. Что же касается остальных, то мы уверены, что они ничем не хуже массы. Об инженерах, парламентских агентах, юристах, подрядчиках и других лицах, участвующих в иного рода предприятиях, можно положительно сказать, что пока они силою привычки доходят до ослабления своих нравственных правил, но было бы слишком строго судить их единственно по тем действиям, в которых их можно основательно укорять. Те, кто не сразу понимает, каким образом в этих запутанных делах самые бесчестные результаты могут быть плодом действий людей, личность которых далеко не соответствует порочности этих результатов, поймут дело по рассмотрению условий, в которые лица эти поставлены. Во-первых, нужно обратить внимание на всем известный факт, что совесть целой корпорации всегда менее щекотлива, нежели совесть отдельной личности, иными словами, что всякая корпорация не задумается совершить, в виде совокупного акта, такой поступок, на который не решилось бы ни одно из лиц, составляющих ее, если бы оно чувствовало себя лично ответственным за него. При этом можно заметить, что таким сравнительным ослаблением нравственности отличается не только поведение самой корпорации относительно общества, но и поведение общества относительно корпорации. Всегда есть какое-то более или менее ясно сознаваемое понятие, будто для обширного общества почти нечувствительно то, что погубило бы частное лицо, и это понятие постоянно руководит действиями всех правлений железных дорог и подведомственных им лиц, так же как и всех подрядчиков и землевладельцев и других заинтересованных лиц, заставляя их выказывать алчность и отсутствие нравственных правил, чуждые их деятельности вообще. Затем отдаленность и освоенность производимого зла еще значительнее ослабляют чувство, обуздывающее злоупотребления. Действия людей вообще непосредственно определяются представлениями о результатах, которых можно ожидать от них, и принимаемые решения в значительной мере зависят от большей или меньшей ясности, с которой эти результаты могут представиться воображению. Последствие, хорошее или дурное, рисующееся ясно и непосредственно, влияет на образ действий человека гораздо могущественнее, нежели такое последствие, которое нужно проследить через длинный ряд вытекающих одна из другой причин и которое в окончательном результате оказывается не определенным и осязательным, а общим и смутно уловимым. Вот почему в сомнительных сделках на акциях, в запрашивании непомерных цен - поступках, которые приносят огромные выгоды отдельным личностям, не нанося, по-видимому, ущерба никому, и которые в их конечных результатах могут только окольными путями повредить неизвестным лицам, неизвестно где проживающим, можно уличить таких людей, которые, если бы представить им воплощенные результаты их действий, ужаснулись бы нанесенного ими вреда, - людей, которые в частных своих делах, где результаты действительно представляются им в таком осязательном виде, достаточно честны. Далее следует заметить, что виною большей части этих крупных мошенничеств бывает не чудовищная бессовестность какого-нибудь отдельного человека или группы людей, а совокупность личных интересов многих людей и многих групп людей, мелкие проступки которых накоплением своим образуют одно огромное целое. Это совершенно похоже на процесс, вследствие которого какой-нибудь факт, переходя из уст в уста и при каждом повторении подвергаясь легкому преувеличению, возвращается к первому рассказчику в едва узнаваемом виде. Точно так же и тут землевладельцы позволяют себе слегка налегать своим влиянием там, где бы не следовало; члены парламента более или менее протежируют тем или другим лицам, кое-где интригуют; юристы кое-где пронырствуют; инженеры, подрядчики и директора несколько не в меру радеют о своей выгоде, да сметы представляются в немного прикрашенном виде, слегка уменьшая угрожающие невыгоды и увеличивая ожидаемую пользу, - и все это вместе приводит к тому, что акционеры завлекаются в разорительные предприятия отъявленно лживыми представлениями, а на каждого виновного падает только малая доля общей вины. Следовательно, если принять в соображение сравнительную беззастенчивость корпоративной совести, отдаленность и широкое распространение результатов, производимых злоупотреблениями, и смешанное начало этих злоупотреблений, - делается возможным понимать, каким образом в делах железных дорог колоссальные мошенничества могут быть совершаемы людьми, которые, отдельно взятые, стоят по своей нравственности весьма немного ниже или даже вовсе не ниже общего уровня нравственности их среды.