Андрей Курпатов - Психософический трактат

Несостоятельность религии очевидна, поскольку размещение «Бога» [означающее, предмет] в моей лингвистической картине мира (благодаря означиванию) представляется, мягко говоря, кощунственным делом. Такой «Бог» [означающее, предмет] занимает какую-то «периферийную епархию» в иерархической сети моей лингвистической картине мира, не будучи ни Миром [есть], ни даже хотя бы именем [бытие]. Причем, «Ему» [означающее, предмет] отводится, вменяется роль своеобразного «чинщика», «латающего» своей «безразмерностью» несуразности моего [связь моей лингвистической картины мира с моей схемой меня] устройства.

Однако, издержки подобного «вспомогательного инструмента», поддерживающего пресловутую и фиктивную устойчивость моей лингвистической картины мира, более чем очевидны: «Бог заставляет меня говорить».

Поскольку же ни «фигуры», ни «правила» этой игры не могут быть определены, то эта «речь» [высказывания, компиляции означающих] ни о чем и способна порождать лишь противоречия. Говорящий – я играемый, и с этим ничего нельзя поделать, поскольку это «моя игра».

6.2333 Но есть один Тот, Кто заставляет меня молчать.

6.3 Замкнутый в самом себе, я [значение, предмет] оказываюсь играемым, а следовательно: у меня самого нет выхода из собственной замкнутости, и если мне не помогут «снаружи», мое положение не изменится.

6.31 Однако, понятно, что помощь «снаружи» представляется весьма сомнительной. Вследствие моей «внутренней» замкнутости, любая вещь (равно как и знак, воспринятый мною как означающее) становится моей , ведь все вещи существуют для меня в отношении со мной.

6.311 Однако, известно также и то, что акция сама по себе – не вещь, равно как и Мир; с другой стороны, вещь в отношении с другой вещью (об имени ничего сказать нельзя, ибо оно предполагается лишь гипотетически, так что в данном случае я имею в виду значение) [значение] – содержательна, а содержательность неконвертируема и потому определяет мою замкнутость.

6.3111 Следовательно, для того чтобы преодолеть собственную замкнутость, мне необходимо быть [есть] Миром, что, впрочем, не исключает возможности акций [отношений], однако, исключает отношения меня как вещи [значение] с другими вещами [значение].

6.3112 Иными словами, выходом из содержательности был бы выход из контакта значений моей схемы меня и значений моей схемы мира. Это было бы возможно в том случае, если бы можно было нарушить правило комплементарности значений моей схемы мира и моей схемы меня.

В этом случае конфигурации моей схемы мира и моей схемы меня редуцируются, по крайней мере, их никак нельзя принять во внимание, поскольку их несостоятельность в такой ситуации весьма очевидна и не требует дополнительных разъяснений.

6.3113 С другой стороны, никакое нарушение правил комплементарности [контакты моей схемы мира и моей схемы меня] невозможно, пока не устранены противоречия континуума существования, ибо «дурная жизнь» – это «жизнь прежним», а как можно нарушить нечто, что «предстоит», глядя при этом «назад»?

6.312 Устранить противоречие континуума существования можно лишь через нейтрализацию производных суждений, для чего потребуется, с одной стороны, редуцировать высказывания [компиляции означающих], обеспечивающие данные производные суждения [контакты моей схемы мира и моей схемы меня], а с другой стороны, необходим опыт (причем, многократный), способствующий «угасанию» данных производных суждений [контактов моей схемы мира и моей схемы меня].

6.3121 Однако же, как могу я сам редуцировать свое же высказывание [компиляция означающих], которое определяется моим же (пусть и производным) суждением [контакт моей схемы мира и моей схемы меня]?

Я, напротив, буду тенденциозно подбирать один к одному свои форпосты веры, компилируя мои означающие [высказывания] так, чтобы не ослабить, но, наоборот, усилить это (пусть и производное) суждение [контакт моей схемы мира и моей схемы меня], ибо оно определяет мои высказывания [компиляции означающих], а я, со своей стороны, боюсь потерять пусть и губительную для меня, но определенность.

6.3122 Кроме того, как я могу одновременно с редукцией мной данного высказывания [компиляцией означающих] получить еще и опыт, способствующий «угасанию» производных суждений [контактов моей схемы мира и моей схемы меня], если я сам [моя схема меня] – значение, которое находится в отношении [контакт] с комплементарным ему значением моей схемы мира?

6.3123 Но даже если эта трудность была бы преодолена (через дискредитацию значения моей схемы мира, которое проявляется мною благодаря моему значению моей схемы меня в этом производном суждении [контакт моей схемы мира и моей схемы меня]), как быть, если, например, мое значение [моя схема меня], которое ответственно за исходное суждение, никогда не имело «визирующих» высказываний [компиляция означающих] в моей лингвистической картине мира, а потому даже если и осуществлялось мною [контакт моей схемы мира и моей схемы меня], то означалось [высказывание] как-то иначе, или же и вовсе не было еще апробировано на опыте в силу того, что противоречащее ему производное суждение было апробировано на опыте [контакт моей схемы мира и моей схемы меня] прежде исходного суждения? Здесь я оказываюсь в ситуации «пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Разумеется, надеяться на собственную «сообразительность» в данном случае мне не приходится.

6.313 Означающие [слова или другие знаки, их заменяющие] приходят ко мне извне, но, разумеется, я сам произвожу означивание.

Однако, как я могу означить то, что не существует [мнимо-означающие], если мне не представят его другие [существа, способные воспринять знак как означающее], сообразуясь с моими форпостами веры?

Таким образом, именно другим [существам, способным воспринять знак как означающее] я обязан противоречиями континуума своего существования.

6.3131 Понятно, что высказывания другого [существа, способного воспринять знак как означающее] способны влиять на меня [мою лингвистическую картину мира], хотя понятно и то, что влияние это будет не прямым, но опосредованным совокупностью принятых мною условностей, т. е. по сути, моим собственным «произведением».

Однако, это влияние возможно лишь до тех пор, пока я не осознаю фиктивности знака и невозможности как содержательной, так и предметно-содержательной коммуникации.

6.3132 Если же я осознаю фиктивность знака и невозможность как содержательной, так и предметно-содержательной коммуникации, то высказывания другого [существа, способного воспринять мои знаки как означающие] лишаются всякой возможности воздействия на меня [мою лингвистическую картину мира] (даже если и допустить, что такая возможность действительно существовала).