Фрэнсис Бэкон - Великое восстановление наук, Разделение наук

Рассказ же о том, как Пан увлек однажды Луну в глубину леса, изображает, как мне кажется, соединение чувства с небесным, т. е. божественным, началом. Ведь смысл мифа о Эндимионе отличается от смысла мифа о Пане ^. К спящему Эндимиону Луна пришла сама, по собственной воле, и это потому, что божественное начало само приходит к уснувшему интеллекту, когда он свободен от влияния чувств; если же оно появляется лишь по приглашению и зову чувства, подобно Луне, призванной Паном, то оно может дать лишь тот свет, о котором говорится у Вергилия:

Точно таким при неверной луне под обманчивым светом

Путь бывает в лесах, когда тенью небо скрывает Юпитер "...

На самодовлеющее и совершенное состояние мира указывает и то, что Пан не имеет потомства. Ведь мир рождает лишь в отдельных своих частях, ибо как бы он смог рождать в целом, если за его пределами вообще не существует ничего. Что же касается женщины Ямбы, которую считают дочерью Эхо, то упоминание о ней является весьма интересным добавлением к мифу. Она олицетворяет различные пустопорожние теории о сущности мира, в изобилии существовавшие во все времена, теории, по существу бесплодные, как бы незаконнорожденные, иной раз. правда, привлекающие пестрым нарядом изложения, но чаще весьма тягостные и просто невыносимые.

Второй пример философского истолкования древнего мифа,

применительно к вопросам политики

О ВОЙНЕ ПО МИФУ О ПЕРСЕЕ

Говорят, что Персей, родившийся на Востоке, был послан Палладой обезглавить Медузу, которая приносила неисчислимые страдания множеству народов, живших на Западе, на берегах Иберии. Это жестокое и безжалостное чудовище обладало таким страшным и непереносимо ужасным взглядом, что только от него одного люди превращались в камень. Медуза была одной из Горгон, единственной среди них смертной (остальные были бессмертны). И вот Персей, собираясь совершить столь славный подвиг, получил в подарок от трех богов три вещи: крылья -- от Меркурия (но эти крылья прикреплялись не к плечам, а к ногам), шлем -- от Плутона и, наконец, щит и зеркало -- от Паллады. Но, несмотря на все это, он не отправился прямо на битву с Медузой, а сначала пошел к Грайям -- сестрам Горгон. Грайи были уже от рождения седыми старухами. У них на всех был только один глаз и один зуб; когда кому-нибудь из них нужно было выйти из дому, они брали по очереди этот зуб и глаз, а вернувшись домой, вынимали их. И вот этот-то глаз и этот зуб Грайи отдали Персею. И только тогда, считая себя теперь вполне снаряженным для исполнения предстоящего подвига, он храбро помчался на крыльях к Медузе. Он нашел ее спящей, но, опасаясь встретиться с ее взглядом, если она вдруг проснется, он, отвернувшись и глядя в зеркало Паллады, чтобы не ошибиться, нанес удар и отрубил ей голову. Из крови ее, пролившейся на землю, тотчас же родился крылатый Пегас. А отрубленную голову Медузы Персей прикрепил к щиту Паллады. Даже отрубленная голова Медузы сохранила свою страшную силу, так что при взгляде на нее все цепенели, как пораженные громом.

Миф, по всей вероятности, имеет в виду разумный способ ведения войны. Прежде всего всякая война должна предприниматься лишь по воле Паллады, а вовсе не Венеры (как, например, Троянская война) и вообще не по какой-нибудь незначительной и несерьезной причине; напротив, решения о начале войны должны основываться на очень серьезных и важных соображениях. Далее миф предлагает три очень разумных и важных совета относительно выбора характера войны. Первый сводится к тому, что не следует слишком настойчиво стремиться к покорению соседних народов, ибо пути расширения власти государства не похожи на пути увеличения собственного имения. Когда речь идет о частных владениях, имеет важное значение то, что имение, которое хотят приобрести, расположено по соседству; в деле же расширения и распространения власти государства соображения соседства уступают место удобству случая, легкости ведения войны и ее результатам. Поэтому Персей, хотя он и жил на Востоке, ни на мгновение не поколебался отправиться в длинное путешествие на крайний Запад. Знаменательный пример того, о чем мы говорим, дают нам противоположные методы ведения войны, которых придерживались два царя, отец и сын, Филипп и Александр ^. Филипп, занятый войнами с соседними государствами, сумел присоединить к своему царству лишь несколько городов, да и то с огромными усилиями и опасностью для страны, ибо и во многих других сражениях, и особенно в битве при Херонее, он был на грани полного поражения. Александр же, не испугавшись далекого похода в Персию, сумел покорить бесчисленное множество народов и был скорее утомлен походами, чем сражениями. То же самое еще яснее можно увидеть в том, как распространялась власть Римской державы. За то самое время, в течение которого на Западе римские войска едва проникли дальше Лигурии, на Востоке они подчинили своему господству земли вплоть до Таврских гор. Да и французский король Карл VIII. с большим трудом проведший войну с Бретанью (которая завершилась наконец благодаря супружескому союзу) ^, удивительно легко и удачно совершил свой знаменитый поход в далекий Неаполь. Войны с отдаленными странами имеют хотя бы то преимущество, что противник совсем не знаком с военной тактикой и вооружением пришельцев, тогда как в войнах с соседями дело обстоит совершенно иначе. Кроме того, к такого рода походам ведется очень тщательная и всесторонняя подготовка, и уже сама дерзость такого похода и уверенность, с какой он предпринимается, повергают врагов в ужас. К тому же при этих дальних походах благодаря тому огромному расстоянию, которое пришлось преодолеть, почти невозможны какие-то враждебные действия или ответное вторжение со стороны врагов, что весьма часто происходит во время войн с соседними государствами. Но самое главное -- это то, что довольно трудно выбрать удобный случай для вторжения в соседнее государство, тогда как тот, кто решится на поход в отдаленные страны, сможет по собственному усмотрению начать войну против такого государства, где плохо развито военное дело, или силы народа крайне истощены и подорваны, или к счастью для него возникли гражданские распри, или сложились еще какие-то иные обстоятельства, благоприятствующие вторжению врага. Второй важный вывод состоит в том, что всегда должна существовать справедливая, благочестивая, вызывающая уважение и расположение людей причина войны. А это поднимает дух как у воинов, так и у тех, кто несет на себе все издержки войны, помогает организовывать военные союзы, да и вообще приносит множество преимуществ. Среди всех причин войны наибольшего одобрения заслуживает желание ниспровергнуть тиранию, под гнетом которой страдает обессиленный и измученный народ, оцепенев, словно под взглядом Медузы. За такие подвиги, например, Геракл был причислен к богам, А римляне всегда считали важным и священным делом энергично и неутомимо помогать своим союзникам и защищать их, если они вдруг подверглись какому-нибудь нападению. Кроме того, войны, которые велись ради справедливого отмщения, почти всегда были удачными, как, например, война против Брута и Кассия за убийство Цезаря, война Севера, мстящего за Пертинакса, Юния Брута, мстящего за гибель Лукреции ^. Вообще все, кто с оружием в руках мстит за несчастья и страдания людей или старается их облегчить, -- воины Персея. Третий вывод: предпринимая любую войну, необходимо правильно оценить силы и точно взвесить, удастся ли благополучно завершить эту войну или нет, и никогда не обольщаться слишком большими надеждами. Ведь Персей очень разумно среди Горгон (воплощающих собой войны) выбрал ту, которая по своей природе была смертной, и но стремился к невозможному. Вот те наставления, которые можно вынести из мифа, относительно того, что следует помнить, предпринимая войну. Остальное относится ужо, собственно, к самому ведению войны.