Вик Тор - Как жить человеку на планете Земля?

Чувственно воспринимаемая человеком сфера бытия подразделяется на неживую (якобы?) и живую природу (одна из сложнейших философских проблем – соотнесение неживого и живого). Для изучения последней (включая человека в его телесности и деятельностных проявлениях) существует собственный ряд естественных наук. Но человек – это еще и ум, душа, психика вообще. Поэтому появляются науки, связующие изучение этой сферы с естественными науками и другими формами общественного сознания, – психология и психиатрия. (Вспомним Протагора: «Человек есть мера всех вещей»). Далее логично выделить гуманитарные науки (науки о социуме, о различных деятельностных проявлениях человека и социальных групп в социуме). Их можно называть и социальными науками, что доказывает этимологический анализ. Но их научный статус достаточно проблематичен, – особенно там, где они смыкаются с философскими проблемами, с искусством, религией, мифологией, мистикой (как и психология). Там же, где эти науки близки к естественным (фиксируются экпериментально подтверждаемые законы, создаются конкретные методики, технические устройства), – там проблема смягчена. Ситуация обостряется и через сопоставление объяснительного и описательного подходов, используемых в трактовке их содержательного материала (к примеру, позиции В. Дильтея, К. Ясперса в их истолковании исторической науки и борьбе с марксизмом). В целом, подводя итог и возвращаясь к вопросу, что же такое наука, следует, на наш взгляд, вспомнить ее образ, созданный Р. Декартом («Первоначала философии»).

Декарт: Следует представить некое Древо познания, корни которого – метафизика, ствол – физика, а ветви и плоды – все прочие науки.

Виктор: Важно подчеркнуть: «корни» и «плоды». Кроме того, полезно не забывать и образ науки по Гегелю («Наука логики»).

Гегель: Наука представляется некоторым замкнутым в себе кругом, в начало которого вплетается путем опосредствования его конец, – причем этот круг есть круг кругов… – звенья этой цепи суть отдельные науки, из коих каждая имеет нечто до себя и нечто после себя.

Виктор: Важный момент – этот «круг кругов», влекущий представление о науках «на стыке», «сшивающих» эти круги воедино, – математика, логика, психология. По сути дела, все это в целом действительно есть изображение опять-таки единого Древа познания, иллюстрирующее дифференциацию и синтез знания (из сфер: чувственно воспринимаемой; умопостигаемой и умосоздаваемой; трансцендентной), процессы его поиска и применения на различных этапах развития человеческой мысли. И как тут в заключение не упомянуть эпизод из Ветхого Завета, связанный с этим Древом, – появляется огромное новое поле исследований образа науки, ученого в этическом плане, куда пока мы вторгаться не будем.

Рационалист: При этом отметим, что представления о материи, как состоящей исключительно из атомов (греч. «неделимый»), сохраняются в европейской науке от античности до конца 19 века, – господствует т. н. корпускулярная теория, – теория частиц. Но уже были, правда, и те, кто утверждал идею делимости атома (Декарт, а до него Августин Аврелий), что в последующем и было подтверждено наукой. Но сторонники корпускулярных теорий не сдавались. В поисках все более фундаментальных частиц была предложена гипотеза «кварков». Нобелевский лауреат Р. Фейнман с улыбкой говорит, однако, о том, что сама модель кварка нуждается в проверке, – неясно, что удерживает кварки вместе, – «это бог знает что и его называют глюоном». Сегодня мы видим, как ищут с помощью коллайдера в горах Швейцарии еще какие-то фундаментальные частицы. Причем, через СМИ нам навязывают представления о том, что таким образом удастся наконец понять строение Вселенной, – неадекватное, на мой взгляд, суждение. Существует в целом и трезвый взгляд на все эти проблемы: развиваются параллельно представления, как корпускулярные, так и волновые. И сегодня идет поиск нового, – новых представлений о материи на уровне синтеза волновых и корпускулярных представлений. (Действует т. н. «принцип дополнительности» Н. Бора). В попытке осмысления внутреннего глубинного мира явлений, процессов используется все более сложный математический аппарат. Соотношения неопределенности В. Гейзенберга устанавливают предел человеческого восприятия. И появляются настроения т. н. «приборного идеализма», – в науке всегда присутствует т. н. агностицизм 1-го рода, – связанный с ограниченностью чувственного восприятия человека. Но также обязателен для науки и т. н. агностицизм 2-го рода, связанный с неисчерпаемостью материи. Познание бесконечно, утверждает наука, – и в этом утверждении скрыто присутствует агностицизм, хотя, на первый взгляд, оно оптимистично. Такому представлению способствуют исследования и мегамира. Основными изучаемыми объектами этого мира являются звезды на небе и «галактики» (имеется в виду некое целостное скопление звезд, планетных систем, межзвездной пыли). И те и другие видны непосредственно с земли или обнаруживаются с помощью приборов. Люди тысячи лет смотрят на небо, любуясь картиной ночного звездного неба, и размышляют об иных мирах за пределами нашей земли. Но рождается и чувство затерянности в этих пространствах, о чем так ярко высказался Б. Паскаль (17 в. «Мысли», – о человеке, не познавшем Бога).

Паскаль: Пусть человек уразумеет, что Земля – всего лишь точка во Вселенной, ее орбита – лишь черточка, весь зримый мир – лишь едва приметный штрих в необъятном лоне природы.

Рационалист: Галактика, к которой принадлежит сама земля – Млечный путь. Утверждается, что это диск диаметром 100 тысяч световых лет. Его ширина – 1500 световых лет. Земля вместе с солнцем вращается вокруг центра галактики, – один оборот за 200 миллионов лет. Это галактический год. Есть скопления галактик – метагалактики. Все эти галактики, как предполагается, с большой скоростью разлетаются друг от друга в разные стороны. (Есть гипотеза большого взрыва, произошедшего во Вселенной 20 миллиардов лет назад). Очевидно, что ученые используют такие масштабы численных представлений, что это естественно вызывает восприятие этих теорий с большим недоверием и усиливает настроение скептицизма по отношению к науке. Обсуждается гипотеза академика М. Маркова: астрономическую Вселенную, утверждает он, можно рассматривать и как микромир. «Наша вселенная для стороннего наблюдателя может выглядеть так же, как микрочастица выглядит для нас». И наоборот, микрочастицы тоже можно рассматривать как целые вселенные (он дает им название «фридмоны»). Там протекает все, как и на земле, – есть жизнь и разумные существа. И формулируются достаточно экзотические утверждения: «все состоит из всего», «элементарная частица равна вселенной». Следует подчеркнуть, что в основе современных научных представлений о материи лежит идея ее сложной системной организации. Выделяют элементы, связи, уровни. Все эти системы, уровни организации материи в мирах взаимосвязаны. И отражает эту некую общую систему организации материальных явлений известная модель атома (ядро, вокруг которого вращаются электроны). Эта модель атома соотносится с моделью астрономической, космической, планетарных и звездных явлений. При этом можно сказать, что, когда такие научные системы строятся, а потом пересматриваются, как в 20 веке, в науке происходят революционные преобразования. (Существуют неизбежно периоды и эволюционного развития науки и периоды научной революции). Можно также отметить, что для людей мира науки на первый взгляд характерно, в основном, атеистическое мировосприятие. В то же время биографический анализ трудов выдающихся научных деятелей показывает, что в конце пути они, как правило, начинают размышлять о Боге-Творце, о неком трансцендентном существе (И. Ньютон, Н. Бор, М. Борн, «космический разум» А. Эйнштейна). Похоже, это обусловлено поиском большей познавательной и этической цельности научного знания.