Антонио Менегетти - Проект «Человек»

Не имеет значения, в какой форме это происходит, наблюдаемое во сне, безусловно, обман, но согласие необходимо как технический факт: без согласия нельзя открыть ни одну дверь. Кинопленка, которая демонстрируется во время сновидения, нацелена на то, чтобы добиться согласия субъекта.

Именно этим согласием и выражается наша ответственность, а также наше величие и защита. По этой причине, даже если принять гипотезу о существовании вечного судьи, наблюдающего за нами, у человека нет оправдания: он сказал «да».

Есть один псалом, который монахи минувших эпох пели каждый вечер: «Освободи меня, Господь, от блуждающих теней ночи и сделай так, чтобы они не захватили мою душу». Мудрецы по ночам бодрствовали. А вот все гуманоиды, наоборот, засыпают, как бревна. Я всегда говорил, что тот, кому удается сознательно победить ночь, получает власть над всей своей жизнью, а тот, кто проигрывает ночи, теряет все.

Каждое сновидение – это особая история, поскольку сновидение представляет собой проекцию организмической и комплексуальной ситуации субъекта. Следовательно, это объективный спектральный анализ, позволяющий психотерапевту наиболее эффективно помочь пациенту.

В вампирическом сновидении можно выделить три стадии. Вводная стадия задает какую-то ситуацию доверия, в результате чего субъект прекращает все защитные действия; на второй стадии происходит эмоциональное действие типа катаклизма, или возникает необходимость спасаться бегством и т.д.; наконец, на третьей стадии происходит вампирический захват. Первая и вторая стадии представляют собой диапозитивы, которые нервная система ассимилирует, давая им жизнь и реальные эмоции. Посредством этих образов тот, кто видит сновидение, эмоционально вовлекается в некий круг, в котором в дальнейшем происходит чуждое вторжение и изъятие психических квантов.

Я утверждаю, что подобные действия чужеродных существ возможны только при доверии и согласии субъекта, при его сознательном «да». Следовательно, для разрыва этого захвата необходимо решительное «нет». После неоднократного повторения этого безжалостного «нет» сновидения чужеродных инкубаций появляются все реже и реже и, в конце концов, совершенно или почти полностью исчезают. При психотерапии ни в коем случае нельзя анализировать сновидения чужеродных инкубации, иначе в пациенте поощряется оплодотворение заложенного ими.

Предположим существование некоего дьявола. Намереваясь уничтожить ребенка, дьявол использовал бы образ его матери, манипулируя им исключительно в своих интересах. Дьявол, согласно легенде, является не в виде рогатого черта, а предстает в образе ангела света, то есть может замаскироваться под достойнейшую женщину или использовать образ любимого внука и т.д. Итак, этот любимый внук, который кажется прекрасным ребенком, может обладать уже совсем не детским коварством, особенно если появляется в каких-то обрывках сновидений, поскольку в этом случае объективно действует вовсе не этот ребенок, а кто-то или что-то, принимающие его облик в онейрическом мире субъекта.

По этой причине на начальной стадии онтотерапевтического процесса рекомендуется вместе с водой выплеснуть и ребенка. Монитор отклонения использует дорогие образы детства. Именно поэтому в памяти, даже по прошествии многих лет, часто в сновидениях всплывают милые с детства картины природы и люди. Подобные образы представляют собой систему, с помощью которой монитор отклонения запрограммировал свою кинопленку и прокручивает всю жизнь субъектов всегда с самого начала. Многие не могут объяснить себе причину появления в сновидениях конкретных дядюшки или бабушки, которые умерли много лет назад. Все это объясняется присутствием рефлективной матрицы, которая постоянно проецирует одно и то же.

Для исторического самоанализа онейрическая интерпретация сновидений чужеродных инкубаций всегда является отклонением: ложное сновидение только разжигает любопытство пациента, зачаровывая его и лишая энергии. Следовательно, во время таких снов необходимо действовать, чтобы предохранить самих себя [145].

У женщин менструации могут усиливать эту предрасположенность к согласию, так как в этот период она внутри себя проживает интимность двух типов:

1) интимное переживание ею своей телесной сущности, то есть менструации – это факт, вызывающий любопытство и приводящий женщину к собственным биологическим истокам,

2) культурный взаимообмен аффективностью между дочерью, матерью, семьей, женщиной-гинекологом, подругой. Иногда сновидения чуждой инкубации активизируются в менструальный период с целью системной иннервации все того же монитора отклонения. Однако менструальный цикл представляет собой благодатную почву ддя вмешательства, а не причину.

Кроме того, хочу подчеркнуть, что я не считаю менструальный цикл естественным фактом. Я всегда рассматривал его как некое нарушение – неразумное и противное природе. Метаболизировать и отдавать вовне можно было бы и без этой тяжелой кровопотери, связанной с чем-то неестественным. Это – один из следов насилия над женской природой [146]. Во всяком случае, менструальный период представляет собой момент, в который женщину обычно сильнее, чем в обычные дни привлекает что-то негативное в себе самой.

Еще одним отражением сновидений чужеродных инкубаций является толпа. Как бы там ни было, в основе всегда лежит рефлективная матрица. Например, у девочки, пережившей, как почти все ее ровесницы во всем мире, первый эротический опыт с отцом, первичный факт сохраняется в бессознательном, превращаясь в рассеянное по различным образам чувство связи с монитором отклонения. При попытке обнаружить причину, однако, находят толпу, а не субъекта. С этим связаны все символы отчуждения.

Разница между теми сновидениями, которые я описываю, и связным сновидением, отражающим реальность сновидца, очевидна. Действительно, собственные сновидения субъекта представляют собой своеобразную картину его психического состояния, тогда как в сновидениях чуждых инкубаций ее нет.

К моему присутствию в вашем сновидении надо отнестись с осторожностью, потому что мой образ используется монитором отклонения, и часто это вовсе не я. Когда в сновидении появляюсь действительно я, то я не рассуждаю, ограничиваясь буквально несколькими словами, а делаю. Я – только некое молниеносное присутствие, которое действует. Если кто-то увидит меня во сне разговаривающим, значит, он смотрит чуждую кинопленку, ибо я – человек действия.

Кроме того, меня надо видеть в лицо, и я должен быть цельным, так как монитор отклонения подобной технологией не обладает. Монитор отклонения не может сделать человека полностью позитивным, он способен воспроизводить только отдельные позитивные части. Именно поэтому здоровый человек – если это именно он – появляется целым, во всех аспектах. Следовательно, я могу появиться в чьем-то сновидении обязательно целым и увиденным анфас в момент совершения действия, которое может захватить или нет того, кто видит сновидение. В противном случае это обман, который необходимо сразу пресечь, отвергнув этот образ и его слова.