Елена Князева - Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии

Одной из ключевых идей, на которых строится энактивизм, является идея о телесности, телесной воплощенности познающего существа (embodied mind). Как это часто бывает в науке, как только появляется новая концепция, сразу возникают и ее критики. Одни говорят, что в ней нет ничего нового, что все, что содержится в этой концепции, можно отыскать в воззрениях философов с древних времен. В том-то и дело, что философия всегда перелопачивает знание заново. В данном случае она соединяет самые актуальные философские проблемы, являющиеся в то же время вечными, достижениями передового края науки (эволюционной биологии и генетики, нейронауки, когнитивной науки, интформатики, робототехники). Другие критики говорят, что концепция энактивизма сводит философию, которая должна заниматься трансцендентальным и метафизическим, к чрезмерному и недопустимому натурализму, что этот фронт исследований является биологизаторским или, даже хуже, современным физикализмом. Говоря о телесности познания, энактивизм якобы упускает из внимания сознание человека в его деятельностной, социальной, культурной перспективе.

Мне представляется, что противопоставление человек – тело или тело – сознание неправомерно, как будто телесный подход, найдя тело, потерял сознание и дух человека. Нельзя также противопоставлять тело и сознание, и во многих работах по философии сознания это идущее от Декарта противопоставление признается ошибочным. Не человек или тело, а человек, обладающий и телом, и сознанием. Тело и сознание (активность восприятия и мышления) неразделимы, как две стороны одной и той же медали. Сознание отелеснено, а тело является воспринимающим, познающим, мыслящим. Упускать из виду тело, изучая человека и активность его сознания и духа, – значит не стремиться заглянуть «за зеркало», как призывал нас Лоренц, или не иметь интереса увидеть, наконец, и обратную сторону Луны. Заглянуть за зеркало означает понять биологические корни когнитивной деятельности человека и других живых существ, телесную (морфологическую и моторно-двигательную) обусловленность когнитивных способностей. Линейная причинность – от материального, телесного к ментальному, как в материализме, и от духовного к вещественному, соматическому, как в идеализме, – заменяется циклической причинностью. Тело и сознание (вещественное и идеальное, материя и дух) находятся в отношении взаимной, циклической детерминации.

В рамках телесно ориентированного подхода признается, что сознание является телесным по своей природе, определенным образом телесно воплощено. Это, однако, не означает, что сознание может быть сведено к функциям мозга или к движениям тела. Сознание есть эмерджентное свойство и мозга, и тела человека. Его свойства не выводимы и не могут быть предсказаны из особенностей телесной организации человека (или иного живого существа), включая и нейрофизиологические процессы, протекающие в коре головного мозга и в центральной нервной системе. Причем эмерджентность означает нечто большее, чем «стихийность и непостижимость». Это указание на: а) холистические свойства целого, когда целое больше суммы частей, но в определенном смысле и часть больше целого, поскольку вещь, становящаяся частью целого, приобретает иные, неожиданные свойства, она существенно трансформируется, б) способ рождения новизны в процессе эволюции. Эмерджентность – это также несводимость свойств целого к свойствам частей.

Равным образом, утверждение эволюционной эпистемологии, что человек – не единственное существо, которое что-то знает и что сама жизнь является познанием, когнитивным процессом (К. Лоренц, Ф. Варела, У. Матурана), отнюдь не означает, что различие между человеком и животным по их когнитивным способностям является чисто количественным. Эволюция вся состоит из качественных скачков, из эмерджентных событий, в которых творятся новые свойства, и фазовых переходов, когда совершается выход на более высокие уровни организации. Эволюция, скорее, дискретна, чем непрерывна, постепенна: в ходе ее совершаются прыжки с одного иерархического уровня организации на другой, более высокий, а не ползучие изменения шаг за шагом.

Телесно ориентированный подход касается главным образом понимания процессов восприятия, но и наиболее абстрактные теоретические построения фундаментальной науки нередко несут печать антропоморфности, телесности, непосредственности образов человеческого восприятия человека. А как иначе можно смотреть на теорию струн или свойства аромата кварков? Конечно, наглядность часто вредна для высокоабстрактных построений, но от нее трудно полностью избавиться, особенно на начальных этапах рождения знания, когда велика роль метафор и образов визуального мышления. В какие абстрактные теоретические и символические высоты ни поднимался бы творческий дух человека, он вдруг неожиданно усматривает в них свой собственный лик, отражение своей неуклюжей телесности и груз своей биологической и эволюционно-космической наследственности. Поэтому прав Ницше, утверждая, что у нас нет иного доступа к миру, кроме как через нас самих, и все, что есть в нас возвышенного и низменного, надо понимать как неотъемлемую часть природы.

В рамках телесно ориентированного подхода обосновывается – и в этом он сходится с установками эволюционной эпистемологии – мезокосмическая природа человеческого познания, в первую очередь восприятия человека. Мезокосм – мир средних измерений – это мир, к которому в ходе длительной биологической эволюции приспособился человек. Когда говорится о мезокосмичности человеческого познания, то имеется в виду, прежде всего, опытное, эмпирическое познание человеком мира, видение человеком мира невооруженным глазом, овладение миром ничем не оснащенной рукой. Человек способен, однако, перешагивать границы мезокосма, своей когнитивной ниши, к которой он эволюционно приспособлен, создавая искусственные продолжения своих глаз, ушей и рук и выходя на абстрактно-теоретический уровень познания. Об океанских глубинах, микромире и Метагалактике мы знаем благодаря соответствующим теориям, а не свидетельствам нашего чувственного восприятия, которое мезокосмично.

Любопытно, что представители эволюционной эпистемологии утверждают, что даже продукты теоретического познания человека, особенно в истории науки, несут на себе печать мезокосмической природы человека. Например, Г. Фолльмер продемонстрировал, что физика Аристотеля, основанная на представлении об импетусе, толчке, приданном телу для его движения, господствовавшая в науке на протяжении двух тысячелетий, это правильная мезокосмическая физика. Даже зная законы классической физики – физики Галилея и Ньютона, – человек, выйдя за стены своей аудитории и лаборатории, начинает мыслить по-аристотелевски. И это является правильным описанием видимого, наблюдаемого нами движения тел в условиях земной атмосферы и с позиции земного наблюдателя как мезокосмического существа.