Василий Налимов - Разбрасываю мысли

В.Н.Да, развивая наше Знание, мы все ближе подбираемся к Запредельному, к Тайне. Перед нами раскрывается гигантский образ ученого Не-знания , который следует не разрушать, измельчая, но углублять, расширяя. Таинственен и сам человек. И Мир есть Тайна, и Бог есть Тайна.

Мы можем говорить о Не-знании, потому что знать истину нам, людям, не дано. Все осмысленное нами – условно . Не более. Наш прогресс заключается в том, чтобы непрестанно расширять и углублять те условия, при которых мы формулируем свои высказывания. Но при этом все наши построения превращаются в Не-знание. Когда-то наши предки были уверены в том, что знают, как был создан мир, знали единую – Евклидову – геометрию, единую – Аристотелеву – логику…

А что знаем мы теперь с такой же уверенностью? Наше «уверенное» Знание стало обращаться в Не-знание.

Наше Знание расширяется через аргументированное Незнание.

«ОНС».Насколько близки Ваши представления философской классике?

В.Н.Мой подход можно рассматривать как дальнейшее развитие философии Платона (а в какой-то степени даже и Анаксагора), а также, конечно, Плотина, понявшего чисто интуитивно роль числа в Мироздании. У Платона мы находим высказывание об изначальном существовании идей . Его учение о Едином (в диалоге Парменид) выглядит сейчас как попытка раскрытия представления о континууме доступными тогда средствами. Единое оказывается у Платона связанным со многим через число. Многое у него не является частью Единого , а содержит в себе все целое. У меня как раз и показывается, что изначально существующий континуум смыслов проявляется через число без разбиения его на части.

У Николая Кузанского мы находим работу Об ученом незнании, написанную в 1440 году. У Декарта – высказывание (правда, беглое) о несчетности смыслов: «Истины… перечислить нельзя…». У Спинозы представление о первичном начале – субстанции, состоящей из бесконечно многих атрибутов, – сходно с моим представлением о семантическом вакууме. Мне близка попытка Спинозы аксиоматизировать философскую мысль. У Канта находим высказывание о том, что «всякое человеческое познание начинается с созерцаний, переходит от них к понятиям и заканчивается идеями…». У Гегеля, соответственно, говорится о воспроизводящей силе воображения, заставляющей «образы подниматься на поверхность сознания…». У Ницше читаем: «Сначала образы ; объяснить как возникают образы в уме, затем слова, отнесенные к образам…». О природе личности Ницше говорит: «…мои гипотезы: Субъект как множественность…». У Витгенштейна: «То, что образ изображает, есть его смысл». У Мерло-Понти находим такие слова: «В силу того, что мы находимся в мире, мы приговорены к смыслам …». У Сартра: «…трансцендентальное сознание есть безличностная спонтанность…», «человек осужден быть свободным», «человек… осужден в каждый момент изобретать человека…». У Хайдеггера: «Язык есть дом Бытия». У Гадамера:

«…язык – это центральная точка, где „я“ и мир встречаются или, скорее, обнаруживают исходное единство…». И, наконец, у Уайтхеда: «Творчество – это наиболее универсальная из универсальных сущностей, характеризующих конечную природу фактов…».

В моей модели творчество выступает как надличностная трансцендентальная спонтанность . Основой Мироздания мне хочется признать творческое начало. Тогда возможно говорить и о смысле Мира, и о месте человека в нем. Смысл Мира – в раскрытии потенциально заложенных в нем смыслов. Смысл жизни человека – активное участие в этом процессе.

«ОНС».Василий Васильевич, Вы сочетаете в себе философа, физика, математика, логика, может быть, даже эзотерика…

Кем Вы сами себя считаете?

В.Н.Я свободный мыслитель, но это не профессия, а призвание. Большую часть своей жизни я работал как ученый в области физики и прикладной математики. Именно за эту работу я получал свое жалованье. И как могло быть иначе в стране сурового единомыслия. Философией и религией я стал интересоваться с ранней юности, за что и расплатился ГУЛАГом. Философию я изучал выборочно, читая и обсуждая только то, что меня интересует. Сдавая кандидатские экзамены, я получил по философии только тройку, так как не мог ответить на вопрос о том, что написано в Послесловии к третьему тому Капитала. Да, я так и не прочел этот классический труд – не читается.

Мои книги философской направленности издавались довольно большими тиражами и быстро раскупались. Но кто их читает, я не знаю. Во всяком случае, Институт философии РАН ими не интересуется. Но я, как Волошин, могу сказать, что «мой дом открыт навстречу всех дорог». Приходят ко мне многие, в том числе студенты и некоторые аспиранты философского факультета МГУ, как бы восстанавливая давнюю университетскую традицию – семинар на дому у профессора… старого профессора.

Я интересуюсь по-прежнему и религиозными темами, полагая, что каждый из нас, не будучи профессионалом-теологом, должен разработать свою личностную теологию.

«ОНС».Вы не боитесь дилетантизма?

В.Н.Дилетантизм несомненно опасен. Но он часто возникает из-за узости знаний, из-за чрезмерной специализации. И именно это становится серьезной опасностью.

Узкая специализация особенно бросается в глаза в США – ведущей стране мира. Соблазн успеха от узкой специализации велик, но и опасен одновременно. Сейчас складывается странная ситуация: каждый, занимающийся творческой деятельностью, владеет лишь одной узкой областью. Культура обретает лоскутный характер. Она перестает действовать. Оказывается существующей, не существуя, – она есть, но реально не работает.

Надо изменить систему высшего образования. Университет – в соответствии с его наименованием – должен готовить не узких специалистов, а интеллигентов широкого профиля. Специализация должна рождаться в процессе работы – на хорошо подготовленном фундаменте, не позволяющем замыкаться только на своей профессии. Об этом я писал, но отклика не получил. Я люблю Волошина, с юности люблю. И всегда помню, что человек «памятью насыщен, как Земля», т. е. многомерен, велик. Это должно быть реализовано.

«ОНС».Каким Вам видится будущее, можно ли его прогнозировать на основе имеющихся знаний, коллективного и индивидуального опыта людей?

В.Н.Я не верю в прогноз. Для него всегда не хватает данных. Отброшенный (по своей незначительности) фактор легко может стать омнипотентным. В реальной жизни всегда действует спонтанность, то есть непредсказуемость.

И все же, если экстраполировать происходящее (это еще не прогноз), то гибель кажется неизбежной в ближайшем будущем.