Артур Шопенгауэр - Искусство побеждать в спорах (сборник)

2) когда в споре дело касается подробностей, потребовать общего допущения (например, доказывая несостоятельность и неуверенность медицины, постулировать несостоятельность всей науки);

3) когда, наоборот, два положения взаимно вытекают одно из другого, и надо доказать первое, то принудительно допустить второе; 4) когда требуется доказать какой-нибудь предмет в общем, требовать, чтобы согласились по очереди со всеми частностями.

Что касается упражнений в диалектике, то очень хорошие указания можно найти в последнем разделе «Топики» Аристотеля.

Уловка 6.Когда спор ведется серьезно и со всеми формальностями, и один непременно хочет совершенно понять другого, тогда тот, кто поставил тезис и желает его доказать, должен постоянно обращаться к противнику с вопросами, чтобы от его допущений прийти к заключению об истине утверждения. Эта эротематическая [9]метода была во всеобщем употреблении у древних (иначе она называется сократовскою). К этой методе можно отнести и настоящий способ, и некоторые другие из последующих, обработанных по теории Аристотеля, как в книге «О софистических опровержениях».

Задавать вопросы надо много и долго для того, чтобы скрыть то, чего ожидаешь и чему желаешь подтверждения. Кроме того, наоборот, надо быстро излагать свою аргументацию из допущенного, ибо кто быстро схватывает мысли, тот не может и не имеет времени заметить возможные ошибки и погрешности в доказательствах.

Уловка 7.Стараться раздражать противника, ибо под влиянием гнева он не в состоянии ни следить за собою и высказывать правильные мнения, ни даже заметить свои преимущества. Гнев же можно вызвать постоянными придирками и явным недобросовестным отношением.

Уловка 8.Задавать вопросы не в том порядке, какого требует заключение, и с перерывами. В таком случае противник не знает, к чему относятся эти вопросы, и потому не может предвидеть их результатов, а вследствие этого можно воспользоваться его ответом для различных выводов, даже для прямо противоположных, смотря по тому, каковым этот ответ окажется. Такой способ похож на четвертую уловку, где точно также надо маскировать свои действия.

Уловка 9.Когда замечаешь, что противник намеренно отвечает отрицанием на вопросы там, где мы могли бы воспользоваться утверждением для нашего положения, надо спрашивать обратное тому, чего требует положение, как бы желая его утверждения или, по крайней мере, предоставляя ему то и другое на выбор, так чтобы он не замечал, какого утверждения мы добиваемся.

Уловка 10.Когда мы строим индукцию и противник соглашается с отдельными случаями, из которых она может быть составлена, не следует задавать ему вопроса, соглашается ли он также и с их обобщением, вытекающим из этих случаев, но ввести его как окончательно признанную истину, так как иногда и самому противнику может показаться, что он признал ее, и посторонним слушателям, помнящим вопросы об отдельных фактах, которые должны бы были привести к этой цели.

Уловка 11.Если речь идет о таком общем понятии, которое не имеет особого названия, а должно быть обозначено фигурально при помощи сравнений, то мы должны избрать такое сравнение, которое больше всего соответствовало бы нашему утверждению. Так, например, имена, которыми обозначаются в Испании политические партии низкопоклонников и либералов, придуманы и выбраны, без всякого сомнения, этими последними. Имя протестантов избрано, конечно, ими самими, равно как и название евангелической церкви, а вот имя еретиков дано им католиками. То же можно сказать относительно более точных названий вещей. Так, например, если противник предложит какое-нибудь измененное наименование, то мы назовем его «неологизмом», так как это слово вызывает антипатию; и поступим наоборот, если сами делаем такое предложение. То, что человек совершенно незаинтересованный назовет «культом» или «общественным вероисповеданием», другой называет «богобоязнью», «набожностью».

В сущности это не что иное, как деликатное предвосхищение основания: то, что желают доказать, то наперед как будто помещают в слово, в название, из которого оно же затем вытекает посредством простого аналогического суждения. То, что один называет «подвергнуть личному задержанию», «взять под стражу», противник его называет «запереть». Говорящий нередко заранее выдает свое намерение теми именами, которыми называет вещи. Один говорит «духовенство», другой – «попы».

Из всех уловок эта – самая употребительная, инстинктивная. Ревность религиозная – фанатизм. Галантность – прелюбодеяние. Двусмысленность – сальность. Плохое ведение дел – банкротство. Посредством влияния и связей – при помощи подкупа, кумовства. Справедливая признательность – хорошая плата.

Уловка 12.Дабы заставить противника согласиться с тем или другим утверждением, надо поставить также и прямо противоположное положение и предоставить ему выбор, причем надо выразить это последнее положение так ясно, чтобы противник, избегая обвинения в парадоксальности, принял наш тезис.

Например, мы желаем, чтобы противник согласился с тем, что такой-то из наших знакомых должен во всем повиноваться своему отцу, что бы он ему ни приказывал. Мы задаем вопрос: следует слушать родителей или нет? Или, когда говорим о чем-нибудь «часто», то спрашиваем, много или мало случаев надо подразумевать под словом «часто». Совершенно аналогично тому, как если бы кто-либо положил серый предмет рядом с черным. В таком случае этот предмет можно назвать белым; если же положить его рядом с белым, то можно назвать его и черным.

Уловка 13.Нечестную штуку устраиваем после нескольких заданных вопросов, на которые противник ответил так тонко, что мы не можем ими воспользоваться для выведения желаемого заключения. Она состоит в том, что мы делаем заключение, которое как будто доказано этими ответами противника, и провозглашаем его триумф. Если противник застенчив, несмел или прямо глуповат, а сами мы обладаем порядочной долей бесстыдства и нехорошей глоткой, это может очень легко удаться.

Такого рода способ принадлежит к ошибкам в результате принятия неверных оснований.

Уловка 14.Если мы поставили парадоксальный тезис и затрудняемся доказать его, тогда предлагаем противнику какой-нибудь другой, верный, хотя и не совсем очевидный тезис для того, чтобы почерпнуть из него материал для доказательства. Если же в ум противника вкрадется подозрение, и он отбросит этот последний тезис, то надо довести его до абсурда и тогда торжествовать. Если же он согласится с нами, то, следовательно, мы сказали нечто разумное и потому можем продолжать в том же духе или же, наконец, присоединить еще предыдущую уловку и утверждать, что таким путем мы доказали свой парадокс. Конечно, это демонстрирует полное отсутствие стыда, но тем не менее в обыденной жизни встречается очень часто; есть даже люди, которые поступают таким образом совершенно инстинктивно.