Майя Соболева - Философская герменевтика. Понятия и позиции

Итак, следует различать между стереотипом и экстенсионалом. Стереотип — это не научное понятие, он функционирует, скорее, как индекс, как свойство или описание. Стереотипы используются нормальными носителями языка. Экстенсионалы — это понятия, которые определяются экспертами. Таким образом, на основании рассуждений Патнэма можно заключить, что существует два типа значений. Под значением можно понимать, с одной стороны, стереотип, т. е. то, сущность чего не задана строгим определением. С другой стороны, значение может фигурировать как экстенсионал, т. е. как научно установленное понятие. Его различение между стереотипом и значением вызывает ассоциацию с различением между номинальными и реальными определениями. Заметим, что все вышесказанное относится к описанию «естественных» объектов мира. Случаи, когда значение определяет экстенсионал понятия per constructionem, т. е. когда на основании значения определяют, что относится к данному классу предметов, а что нет, Патнэм считает нерелевантными.

В качестве еще одного примера референциальной теории значения можно привести теорию Руфь Миликян, рассматривающей язык как продукт биологической эволюции [54] Ruth G. Millikan, Language, Thought and other Biological Categories. MIT Press. 1987. . Рассуждая о значении, она исходит из допущения о причинном взаимодействии между реальностью и субъектом. Она считает, что содержание первичных понятий, отражающих чувственно воспринимаемые свойства объектов, определяются способностями человека реагировать на эти свойства, воздействующие на его органы чувств в виде «естественной информации». Так, для того, чтобы получить понятие четырехугольника, необходимо обладать способностью реагировать на естественную информацию о наличии четырехугольных вещей, воздействующих на человеческие органы чувств. Это же касается понятий для других чувственно воспринимаемых форм: для величины, цвета или материала, мягкости или твердости, тяжести или легкости, длины или расстояния [55] Ruth G. Millikan, Die eingebettete Vernunft ff Deutsche Zeitung für Philosophie 59 (2011) 4. S. 489. Сравни: Ruth Millikan, Die Vielfalt der Bedeutung. Frankfurt am Main. 2008. . При этом очевидно, что способность к образованию таких понятий нельзя представлять как чисто ментальный процесс. Напротив, как подчеркивает Миликян, эта способность возникает в результате причинных взаимодействий между живым существом и тем, что оно воспринимает, и зависит от строения его каналов для получения естественной информации. Совершенствование способности идентифицировать предметы, т. е. способности к эффективному и точному сбору информации, «остается эмпирическим предприятием» на всех ступенях развития живых существ. По ее мнению, «эта способность изначально определяется историей эволюции, затем обучением, и только потом суждениями, которые основываются на восприятии, языковом input и инференции. Все тесты, благодаря которым мы проверяем нашу способность узнавать объективно идентичное, это единственно эмпирические тесты» (там же, С. 495). Вывод, к которому она приходит, заключается в том, что наша «собственная рациональность всегда зависит от сложного причинно-информационного строения эмпирического мира. Разум прочно укоренен в мире вне нашего духа» (там же). При этом предметы могут быть идентифицированы различными путями, и ни один из этих путей не обладает преимуществом по отношению к другим.

Отметим в заключение к этому разделу, что, несмотря на то, что теория значения, основанного на референции, эффективно работает во многих случаях, она все же не решает окончательно проблему значения. Основной недостаток этой теории состоит в ее ограниченности, в том, что она не применима в тех случаях, когда слово не имеет чувственно воспринимаемого референта (например, для описания значений таких слов, как «поскольку», «слева», «ничто»).

Как известно, бихевиоризм возник как особое направление в психологии, изучающей поведение людей. Он основывается на модели «стимул/реакция», которая устанавливает связь между «входом» и «выходом» информации, считая, что внутренние процессы необъяснимы, и представляя сознание в виде «черного ящика». Понятие стимула означает здесь, в отличие от физиологии, не дискретное физическое явление, а все возможные внутренние и внешние раздражители, задействованные в конкретной ситуации. Семантический бихевиоризм берет за основание данную модель, значительно ее модифицируя. Можно выделить три варианта семантического бихевиоризма, а именно психологический, натуралистический и функциональный.

Психологический семантический бихевиоризм сводит значение знака к поведению субъекта. Представителями данной идеи являются Леонард Блумфильд, Бурхус Фредерик Скиннер, Чарльз Лесли Стивенсон, Пауль Грайс [56] См. по этой теме, например: Michael Steinmetz, Zwischen Kausalität und Intention. Die sprachlichen Bedeutungskonzeptionen von Charles L. Stevenson und H. Paul Grice. GRIN Verlag. 2007; Hans Hörmann, Meinen und Verstehen. Grund Züge einer psychologischen Semantik. Frankfurt am Main. 1976. . Так, американский структурализм в лице Блумфильда заимствовал модель «стимул/реакция» для понимания языкового значения [57] Leonard Bloomfield, Language. New York, Chicago, San Francisco, Toronto. 1961. .

В отличие от лингвиста Блумфильда, Чарльз Лесли Стивенсон известен прежде всего благодаря своей книге «Этика и язык». В ней он развивает метаэтическую идею о том, что ценностные суждения не имеют дескриптивного характера, а служат единственно цели вызывать эмоции для того, чтобы оказывать влияние на других. Третья глава этой книги посвящена причинно-следственной теории языкового значения. Стивенсон объясняет значение знака из психологической реакции на него слушателя: «Значение знака должно быть определено в терминах психологических реакций тех, кто использует этот знак» [58] Charles Leslie Stevenson, Ethics and Language. New Haven: Yale University Press 1944: . Корреляция знака и значения определяется им на основании понятия «диспозиция». Термин «диспозиция», который можно расшифровать как «сила», «потенциал», «латентная способность» или «причинная характеристика», удачен для применения в сложных ситуациях, когда событие представляет собой функцию нескольких переменных.

Пауль Грайс приобрел известность прежде всего благодаря своей статье «Logic and Conversation», в которой он сформулировал теорию импликации. Он отвергает казуальную теорию значения в духе Стивенсона и рассматривает значение знака не на основе причинно-следственных отношений между знаком и поведением, а объясняет его, исходя из интенций говорящего. Ставя акцент на понятии «интенция», Грайс отходит от господствующих в его время психологически-бихе-виористских и натуралистических теорий значения и сдвигает фокус дискуссии по проблемам значения на уровень ментальных репрезентаций говорящего. Его анализ концентрируется на коммуникативных намерениях индивидуума. Его основная задача состоит в том, чтобы показать, как можно вывести стандартное значение из частного значения пользователя. Последователями Грайса являются Стивен Шиффер и Джорж Мекль. В отличие от них Хилари Патнэм, Михаэль Даммит, Дональд Дэвидсон и Виллард Куайн настаивают на приоритете стандартного значения по отношению к значению, которое связывает со словом конкретный говорящий.