Карлос Кастанеда - Учения дона Хуана: Знание индейцев Яки

— Не пойми меня неверно, дон Хуан, — запротестовал я. — Я хочу иметь олли, но я также хочу знать все, что смогу. Ты сам говорил, что знание — это сила.

— Нет, — сказал он с чувством. — Сила покоится на том, какого вида знанием ты владеешь. Какой смысл от знания вещей, которые бесполезны?

В системе поверий дона Хуана процесс достижения олли, союзника, означал, исключительно, эксплуатацию состояний необычной реальности, которые он продуцировал во мне при помощи галлюциногенных растений. Он считал, что фиксируя внимание на этих состояниях и опуская прочие аспекты знания, которому он учил, я подойду к стройному взгляду на те явления, которые я испытывал.

Поэтому я разделил эту книгу на две части. В первой части я даю выборки из моих полевых заметок, относящиеся к состояниям необычайной реальности, которые я испытывал во время моего учения. Поэтому я расположил свои записи так, чтобы они давали непрерывность повествования, но они не всегда оказываются в правильном хронологическом порядке. Я никогда не записывал состояние необычайной реальности ранее, чем через несколько дней после того, как испытывал его; я ждал до тех пор, пока мог писать спокойно и объективно. Однако, мои разговоры с доном Хуаном записывались по мере того, как они велись, сразу после каждого состояния необычайной реальности. Поэтому, мои отчеты об этих разговорах иногда опережают описание самого опыта. Мои полевые записи описывают субъективную версию того, что я ощущал во время опыта. Эта версия излагается здесь точно так, как я излагал ее дону Хуану, который требовал полного и верного восстановления каждой детали и полного пересказа каждого опыта.

Во время записей этих опытов я добавил отдельные детали в попытке охватить состояние необычайной реальности полностью. Мои полевые записи также освещают содержание верований дона Хуана.

Я сжал длинные страницы вопросов и ответов между доном Хуаном и мной для того, чтобы избежать возвратов разговоров в повторение. Но, поскольку я хочу также передать общее настроение наших разговоров, я сокращал лишь те диалоги, которые ничего не добавили к моему пониманию его пути знания. Информация, которую дон Хуан давал мне о своем пути знания, всегда была спорадической, и на каждое высказывание с его стороны приходились часы моих расспросов. Тем не менее, было бесчисленное число случаев, когда он свободно раскрывал свое понимание.

Во второй части этой книги я даю структурный анализ, выведенный исключительно из материала, изложенного в первой части.

Мои заметки о моем первом занятии с доном Хуаном датированы 23 июля 1961 года. Это была та встреча, с которой началось учение… Я уже несколько раз встречался с ним до этого, но лишь в качестве наблюдателя. При каждом удобном случае я просил учить меня о пейоте. Он каждый раз игнорировал мою просьбу, но никогда не отказывал наотрез, и я истолковывал его колебания, как возможность того, что он будет склонен поговорить со мной о своем знании.

В этот раз он дал мне понять, что согласится на мою просьбу, если я обладаю ясностью мысли и направленностью по отношению к тому, о чем прошу. Для меня было невозможно выполнить это условие, так как моя просьба об обучении была лишь средством установить с ним тесную связь. Я считал, что его знакомство с этим предметом может его расположить к тому, что он будет более открыт и более склонен к разговорам и, тем самым, откроет для меня дверь к своему знанию о свойствах и качествах растений. Он, однако, истолковал мою просьбу буквально и интересовался лишь моей устремленностью в желании учиться знанию о пейоте.

Пятница, 23 июня 1961 года.

— Ты будешь учить меня о пейоте, дон Хуан?

— Почему ты хочешь знать об этом?

— Я действительно хочу знать об этом. Разве просто хотеть знать — недостаточная причина?

— Нет, ты должен порыться в своем сердце и обнаружить, почему такой молодой человек, как ты, хочет поставить себе такую задачу учения.

— Почему ты учился этому сам, дон Хуан?

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Может, у нас обоих одна причина?

— Сомневаюсь в этом. Я индеец. У нас разные пути.

— Единственная причина — это то, что я хочу узнать об этом, просто, чтобы знать. Но уверяю тебя, дон Хуан, что у меня нет плохих намерений.

— Я верю тебе. Я курил о тебе.

— Что ты сказал?

— Это сейчас неважно. Я знаю твои намерения.

— Ты хочешь сказать, что видел сквозь меня?

— Ты можешь называть это так.

— Ну, а будешь ли ты учить меня?

— Нет.

— Это потому, что я не индеец?

— Нет, потому, что ты не знаешь своего сердца. Что важно, так это то, чтобы ты точно знал, почему хочешь связаться с этим. Учение о «Мескалито» — крайне серьезное занятие. Если бы ты был индейцем, то твоего желания уже было бы достаточно. Но очень не многие индейцы имеют это желание.

Воскресенье, 25 июня 1961 года.

В пятницу я весь день находился с доном Хуаном, собираясь уехать в семь часов вечера. Мы сидели на веранде перед его домом и я решился еще раз задать вопрос об его учении. Это уже был надоевший вопрос, и я ожидал получить отказ… Я спросил его, есть ли такой способ, при котором он мог бы принять просто мое желание, как если бы я был индеец. Он долго не отвечал. Я был вынужден ждать, так как он, казалось, пытался что-то решить. Наконец, он сказал, что способ есть и начал объяснения.

Он указал на то, что я устаю, когда сижу на полу и что мне следует найти «место» на полу, где я мог бы сидеть без усталости. Я сидел с поджатыми к подбородку коленями, обхватив ноги руками. Когда он сказал, что я устал, я понял, что спину мою ломит и что я совсем вымотан.

Я ожидал, что он объяснит мне, что это за «место», но он не делал этого. Я решил, что он думает, что мне нужно сменить положение тела, поэтому поднялся и пересел ближе к нему. Он запротестовал и подчеркнул, что «место» означает место, где человек может чувствовать себя естественно счастливым и сильным. Он похлопал по месту, где я сидел, и сказал, что это его собственное место и добавил, что он поставил передо мной задачу, которую я должен решить самостоятельно и немедленно.

То, что он имел в виду, было для меня загадкой. Я не имел представления ни с чего начать, ни даже что я должен делать.

Несколько раз я просил его дать хоть какое-то объяснение или хотя бы намек на то, с чего следует начинать поиски места, где я буду чувствовать себя счастливым и сильным. Я настаивал на объяснении, что он имеет в виду, так как ничего не понимал. Он предложил мне ходить по веранде, пока я не найду “место”.

Я поднялся и начал ходить по полу. Я чувствовал себя очень глупо и опять сел рядом с ним.