Мишель Монтень - Опыты
- Название:Опыты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Голос
- Год:1992
- Город:Москва
- ISBN:5-7055-0851-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Мишель Монтень - Опыты краткое содержание
«Опыты» Монтеня (1533–1592) — произведение, по форме представляющее
свободное сочетание записей, размышлений, наблюдений, примеров и описаний,
анекдотов и цитат, объединенных в главы. Названия глав красноречиво
свидетельствуют об их содержании: «О скорби», «О дружбе», «Об уединении» и
др.
«Опыты» — один из замечательных памятников, в котором нашли яркое отражение
гуманистические идеалы и вольнолюбивые идеи передовой культуры французского
Возрождения.
Опыты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Sapiens pol ipse fingit fortunam sibi [8] . Мудрец воистину сам кует свое счастье (лат.). — Плавт. Трехгрошовик, акт II, сц. 2.
.
Что ему остается желать?
Nonne videmus
Nil allud sibi naturam latrare, nisi ut quoi
Corpore selunctus dolor absit, mente fruatur,
Iucundo sensu cura semotus metuque? [9] . Не ясно ли всякому, что природа наша требует лишь одного — чтобы тело не ощущало страданий и чтобы мы могли наслаждаться размышлениями и приятными ощущениями, не зная страха и тревог? (лат.). — Лукреций, II, 16 сл.
Сравните с ним толпу окружающих нас людей, тупых, низких, раболепных, непостоянных и беспрерывно мятущихся по бушующим волнам различных страстей, которые носят их из стороны в сторону, целиком зависящих от чужой воли: от них до него дальше, чем от земли до неба. И тем не менее, таково обычное наше ослепление, что мы очень мало или совсем не считаемся с этим. Когда же мы видим крестьянина и короля, дворянина и простолюдина, сановника и частное лицо, богача и бедняка, нашим глазам они представляются до крайности несходными, а между тем они, попросту говоря, отличаются друг от друга только своим платьем.
Во Фракии царя отличали от его народа способом занятным, но слишком замысловатым: он имел особую религию, бога, ему одному принадлежавшего, которому подданные его не имели поклоняться, — то был Меркурий. Он же пренебрегал их богами — Марсом, Вакхом, Дианой. И все же это лишь пустая видимость, не представляющая никаких существенных различий. Они подобны актерам, изображающим на подмостках королей и императоров; но сейчас же после спектакля они снова становятся жалкими слугами или поденщиками, возвращаясь в свое изначальное состояние. Поглядите на императора, чье великолепие ослепляет вас во время парадных выходов:
Scilicet et grandes viridi cum luce smaragdi
Auro includuntur, teriturque Thalassina vestis
Assidue, et Veneris sudorem exercita potat. [10] . Потому что он носит оправленные в золото и сияющие зеленым блеском огромные изумруды, и постоянно облачен в одеяние цвета моря, пропитанное потом любовных утех (лат.). — Лукреций, IV, 1126.
А теперь посмотрите на него за опущенным занавесом: это обыкновеннейший человек и, может статься, даже более ничтожный, чем самый жалкий из его подданных: Ille beatus introrsum est. Istius bracteata felicitas est. [11] . Такой человек [мудрец] счастлив поистине; счастье же этого — только наружное (лат.). — Сенека. Письма, 115.
Трусость, нерешительность, честолюбие, досада и зависть волнуют его, как всякого другого:
Non enim gazae neque consularis
Summovet lictor miseros tumultus
Mentis et curas laqueata circum
Tecta volantes [12] . Ибо ни сокровища, ни высокий сан консула не отгонят злых душевных тревог и печалей, витающих под золоченными украшениями потолка (лат.). — Гораций. Оды, II, 16,9 сл.
тревога и страх хватают его за горло, когда он находится среди своих войск.
Re veraque metua hominum, curaeque sequaces,
Nec metuunt sonitus armorum, nec fera tela;
Audacterque inter reges, rerumque potentes
Versantur, neque fulgorem reverentur ab auro. [13] . И действительно, людские страхи и назойливые заботы не боятся ни бряцанья оружия, ни смертоносных дротиков и они дерзко витают между царей и великий мира сего, не страшась блеска, исходящего от их золота (лат.). — Лукреций, II, 48 сл.
А разве лихорадка, головная боль, подагра щадят его больше, чем нас? Когда плечи его согнет старость, избавят ли его от этой ноши телохранители? Когда страх смерти оледенит его, успокоится ли он от присутствия вельмож своего двора? Когда им овладеет ревность или внезапная причуда, приведут ли его в себя низкие поклоны? Полог над его ложем, который весь топорщится от золотого и жемчужного шитья, не способен помочь ему справиться с приступами желудочных болей.
Nec calidae citius decedunt corpore febres,
Textilibus si in picturis ostroque rubenti
Iacteris, quam si plebeia in veste cubandum est [14] . И лихорадка не скорее отстает от тебя, если ты мечешься на пурпурной или вытканной рисунками ткани, чем если бы ты лежал на обыкновенном ложе (лат). — Лукреций, II, 34 сл.
Льстецы Александра Великого убеждали его в том, что он сын Юпитера. Однажды, будучи ранен, он посмотрел на кровь, текущую из его раны, и заметил: «Ну, что вы теперь скажете? Разве это не красная, самая, что ни на есть человеческая кровь? Что-то не похожа она на ту, которая у Гомера вытекает из ран, нанесенных богам». Поэт Гермодор сочинил стихи в честь Антигона, в которых называл его сыном Солнца. Но Антигон возразил: «Тот, кто выносит мое судно, отлично знает, что это неправда» [15] . …Тот, кто выносит мое судно… знает, что это неправда. — Плутарх. Изречения древних царей. — Антигон — царь македонский (III в. до н. э.).
. Царь — всего-навсего человек. И если он плох от рождения, то даже власть над всем миром не сделает его лучше:
puellae
Hunc rapiant: quicquid calcaverit hic, rosa fiat [16] . Пусть девы отнимают его одна у другой, и пусть везде, где бы он ни ступил, распускаются розы (лат.). — Персий. Сатиры, II, 37–38.
Что толку от всего этого, если как человек он душевно ничтожен и груб? Для наслаждения и счастья необходимы и душевные силы и разум:
haec perinde sunt, ut illius animus qui ea possidet,
Qui uti scit, ei bona: illi qui non utitur recte, mala. [17] . …все вещи таковы, каков дух того, кто ими владеет; для того, кто умеет ими пользоваться, они хороши; а для того, кто пользуется ими неправильно, они плохи (лат.). — Теренций. Сам себя наказывающий, 195–196.
Каковы бы ни были блага, дарованные вам судьбой, надо еще обладать способностью ощущать их прелесть. Не владение чем-либо, а наслаждение делает нас счастливыми:
Non domus et fundus, non aeris acervus et auri
Aegroto domini deduxit corpore febres,
Non animo curas: valeat possessor oportet,
Qui comportatis rebus bene cogitat uti.
Qui cupit aut metuit, iuvat illum sic domus aut res,
Ut lippum pictae tabulae, fomenta podagram. [18] . Ни дом, ни поместье, ни груды бронзы и золота не изгонят из больного тела их владельца горячку, и из духа его — печали; если обладатель всей этой груды вещей хочет хорошо ими пользоваться, ему нужно быть здоровым. Кто же жадничает или боится, тому его дом и богатства принесут столько же пользы, сколько картины тому, у кого гноятся глаза, или припарки — страдающему подагрой (лат.). — Гораций. Послания, I, 2. 47 сл.
Кто глуп, чьи вкусы грубы и притуплены, тот способен наслаждаться ими не более, чем утративший обоняние и вкус — сладостью греческих вин или лошадь — роскошью сбруи, которой ее украсили. Верно говорит Платон, утверждая, что здоровье, красота, сила, богатство и все, что называется благом, для неразумного столь же плохо, как для разумного хорошо, и наоборот [19] . …все, что называется благом, для неразумного… плохо… — Платон. Законы, II, 661 b.
. К тому же если тело и душа недужны, к чему все эти внешние удобства жизни? Ведь малейшего укола булавки, малейшего душевного волнения достаточно для того, чтобы отнять у человека всякую радость обладания всемирной властью. При первом же приступе подагрических болей, каким бы он там ни был государем или величеством,
Интервал:
Закладка: