В Библер - От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)

Так начинается антиномический диалог мыслителя с самим собой.

Вспомним пройденный путь...

Теоретик Нового времени71 работает "на профана", формирует свои знания на выходе - как суждения формальные, строго однозначные, годные для "ввинчивания" в механизм совместного труда.

Теоретик Нового времени отделяет форму знания от содержания, превращает эту форму в нечто самостоятельное и самодовлеющее, в метод развития содержания, в орудие (схему) систематизации, в идею науки как системы.

Теоретик Нового времени встает над этой своей деятельностью, он необходимо ироничен, гиперкритичен, отстранен от своей собственной деятельности, он должен - хочет, не хочет - учитывать и свою роль "дурака", и роль "шута", и роль "мудреца". Иначе в социуме совместного труда не проживешь.

Теоретик Нового времени должен отделять "душу" производства вещей от "тела", производство идей - от непосредственного материального производства, должен замыкаться "на себя" в сфере абстрактного самоизменения (в сфере развития "теоретического разума"), должен постоянно отщеплять свою теоретическую деятельность от деятельности практической, противопоставлять теорию практике, должен быть теоретиком (во всей его социально-логической определенности), и все в конечном счете ради того, чтобы эффективно включиться в совместный труд, чтобы стать незаменимым alter ego практика Нового времени.

Теоретик Нового времени должен одновременно видеть и тот результат своей деятельности, что приготовлен для постороннего использования: формулы, алгоритмы, которые мог бы "применять" (относительный) профан, скажем инженер; но он должен видеть и предмет культурный, в котором можно разглядеть ("очами разума") многие слои исторических снятий и изобретений. И тот и другой предметы должны восприниматься как самостоятельные (квазисамостоятельные) предметы деятельности теоретика.

Теоретик Нового времени должен постоянно спорить с самим собой, его актуальное бытие - это его внутренний диалог (полилог) в контрапункте всех ролей, задач, логических установок. Его логика - "диалогика" непрестанного, мучительного внутреннего диспута72.

Так в контексте совместного труда, в сопряжении его противоречивых логических установок формируется реальный социум труда всеобщего, специфический для XVII - начала XX века, социум, существующий - одновременно и в том же отношении, - во-первых, в культурно-историческом времени, в общении между современниками и между людьми разных эпох (общение в контексте культуры) и, во-вторых, в "голове" мыслителя (поэта, теоретика, философа), в форме внутреннего диалога между исторически развитыми образами мышления, возможностями понимания.

И коль скоро социум всеобщего труда существует, то вступают в силу все его внутренние социально-логические связи и закономерности общения, о которых выше шла речь. Теперь, если мы внимательно приглядимся к данным выше противоположным определениям, то перед нами снова возникнут (но уже в контексте всеобщего теоретического труда) основные характеристики старых героев философской трагедии XVII - начала XIX века - разума, рассудка, интуиции, авторитета.

Герои эти (коллизии их столкновений, противостояний, отталкиваний, взаимопереходов) были в центре философских размышлений Бруно и Спинозы, Декарта и Лейбница, Фихте и Канта. У каждого по-своему, но у каждого предельно антиномично. И мы помним, что именно наличие диалогических коллизий делало философскую мысль философской, а не просто научно-методологической. Теперь характеристика всех этих коллизий предстает уже как социально-логическая характеристика такого странного логического "объекта", как "теоретик Нового времени", логика (логическое строение) которого не совпадает ни с логикой положенных (рассудочных) теорий, ни с логикой абстрактной рефлексии, ни с "антилогикой" интуитивных синтезов...

Я постарался показать, как в контексте совместного труда формируется антиномически расчлененный "субъект теоретизирования" Нового времени личность-коллектив. В этом коллективе рассудок спорит с разумом (устремленность на предмет - с устремленностью "на себя"), разум - с интуицией (движение "в себя" вновь выводит мысль в предмет), интуиция - с безусловной верой в авторитет (в авторитет эмпирического факта или в авторитет "спеца", "цитаты"). Логика этого спора и есть реальная логика Нового времени. Сосредоточение связей совместного труда, их коренное преобразование, превращение в связи труда всеобщего есть, таким образом, переработка связей заданных в связи изобретенные, динамичные, творящиеся каждый раз заново, есть формирование общения - с собой и с другими - в контексте культуры.

И дело тут не в том, какой (непосредственно) труд осуществляет тот или другой ученый - чисто исполнительский или напряженно творческий, - сама втянутость ученого одновременно в связи всеобщего и совместного труда делает его мышление гетерогенным, антиномичным, самоустремленным. Тип мышления оказывается тем же самым у творца и исполнителя, хотя интенсивность его гетерогенности и внутренней напряженности, конечно, совершенно различна. Стоит только добавить, что внутренняя гетерогенность личности мыслителя (деятеля) не исключает, а предполагает цельность, себетождественность этой личности - субъекта, всегда большего, чем то или другое его частичное действие.

Исторически рядоположенность "двух социумов" (с их взаимополаганием друг друга) возникает уже у истоков Нового времени. XVII век - это не только время построения исходной модели всех последующих реализаций труда совместного ("мануфактура"), но и век построения наиболее богатой потенциями модели всеобщего труда. Речь идет о той "республике ученых", которая включала в себя Декарта и Спинозу, Мерсенна и Паскаля, строителей первых машин и строителей первых научных теорий73. Кооперация труда внутри этой "республики" предвосхитила большинство тех определений социума культуры (как alter ego и как антипода мануфактурного разделения труда), которые были даны выше и которые постепенно развертывались в науке Нового времени.

И уже внутри первого квазисамостоятельного островка социальных связей всеобщего труда, ориентированного (ср. переписку Мерсенна и Декарта, Фаульхабера и Мерсенна) на производство вещей, необходимо возникает понимание того, что развитие теорий - это еще (или уже) не делание вещей, но только самосознание. В этом "еще (или уже)" таится некое уничижение самосознания и самоизменения.

Но не есть ли это - "самоуничижение паче гордости?" Возможно, именно тут мы подошли к очень существенному моменту.

Вдумемся, теперь уже по содержанию, в то самосознание, которое вырастает в "интерьере" всеобщего труда Нового времени. Вдумаемся в ту концепцию человека и - соответственно - тип человечности, которые исторически характерны для этого периода.