Олаф Стэплдон - Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего

Космический корабль – что-то вроде символа всего нашего сообщества, настолько сложно он устроен и так мал по сравнению с пустотой, что поглощает его. Пилоты этих кораблей, поскольку они проводят много времени вдали, в безлюдных краях, за пределами «телепатической» связи, а иногда даже и радио, образуют, с точки зрения разума, особый класс среди общества. Это выносливый, простой и сдержанный народ. И хотя они воплощают человеческую гордость повелителей космоса, но никогда не устают напоминать «сухопутным» собратьям, с суровой веселостью, что самые смелые путешествия ограничены всего лишь внутренним пространством нашей крохотной капли безграничного океана космоса.

Недавно один исследовательский корабль вернулся из путешествия во внешние районы пространства. Половина его экипажа умерла. Выжившие были истощены, измучены болезнями и имели расстройство рассудка. Для расы, которая думает о себе как об устойчивой к безумию и что ничто не может поколебать ее, наблюдать этих несчастных было весьма поучительно. На протяжении всего путешествия, которое было длиннейшим даже для пробного, они не повстречались ни с чем, кроме одной-двух комет и случайного метеорита. Были обнаружены изменения форм у двух ближайших созвездий. Одна или две звезды слегка увеличили свою яркость; и Солнце уменьшилось до размеров самой яркой из звезд. Холодные и неизменные очертания созвездий, казалось, должны были свести путешественников с ума. Когда же наконец корабль вернулся и «встал на якорь», то напоминал постороннего наблюдателя в нашем собственном мире. Открылись бортовые люки, и экипаж, спотыкаясь и плача, оказался в объятиях толпы. Никогда бы никто не поверил, что представители нашего вида могли быть настолько лишены столь обычного для нас хладнокровия. Впоследствии эти жалкие человеческие обломки обнаружили иррациональную паническую боязнь звезд и всего безразличия космоса к человеку. Они даже отказывались выходить из помещения ночью, и жили в нелепом стремлении всегда находиться в окружении других. А поскольку все остальные имели не настолько ограниченный ум, то эти жертвы космоса так и не могли найти себе подходящей компании. Они безумно отказывались принимать участие в интеллектуальной жизни, принимать разделяемые всеми условности, жалобно тянулись к удовольствиям личной жизни, и таким образом довели себя до того, что стали проклинать бесконечность. Они заполняли свой разум человеческим тщеславием, а свои дома игрушками. По ночам они выставляли занавесы и заглушали тихий голос звезд шумными попойками. Но это было безрадостное и сопровождаемое тяжелыми видениями веселье необходимое лишь для собственного успокоения, а не служащее защитой против окружающей реальности.

Я уже отмечал, что все мы имели не стесняемый многими ограничениями ум с оттенком астрономического склада, но мы не были лишены и «человеческих» интересов. Наш гость с Земли очень скоро обнаружил бы, что низкие здания, будто в беспорядке разбросанные повсюду – это дома для отдельных индивидуумов, семей, сексуальных групп и приятельских компаний. Большая часть этих зданий сконструирована таким образом, что крыша и стены могли передвигаться, полностью или частично – либо для получения солнечного загара, либо на ночь. Вокруг каждого дома находится или нетронутая природа, или парк, или сад, полный наших крепких фруктовых деревьев. В разных местах можно было видеть и мужчин, и женщин, занятых работой либо с культиватором, либо с лопатой, либо с садовыми ножницами. Сами здания поражают множеством стилей, и внутри каждого, от дома к дому, наш гость может обнаружить большое разнообразие. Даже внутри отдельного дома можно пройтись по комнатам, внешний вид которых принадлежит самым разным эпохам. И хотя многие комнаты заполнены предметами и вещами, многие из них непостижимы для чужеземца, в других нет ничего, за исключением стола, стульев, шкафа и, возможно, нескольких единичных образцов чистого искусства. У нас имеется огромное множество промышленных товаров. Но посетитель, пришедший сюда из мира, одержимого материальным богатством, вероятнее всего отметил бы простоту, даже строгость, которая характерна для большинства частных домов.

И, несомненно, он был бы удивлен, не увидев здесь книг. Однако в каждой комнате есть шкаф, заполненный множеством мелких рулонов пленки, хранящей множество микроскопических записей. Каждый из этих рулонов содержит материал, который не удалось бы втиснуть даже в два десятка ваших томов. Эти записи используются совместно с карманным прибором размер и форма которого напоминают старинный портсигар. Когда пленка вставляется в аппарат, он считывает записанное на ней с любой желаемой скоростью, что управляется особыми воздушными вибрациями, производимыми прибором. В результате генерируется очень сложный поток информации на «телепатическом» языке, который и проникает в мозг читателя. Столь тонко и изящно организована эта «среда отображения», что едва ли может возникнуть хоть какое-то возможное непонимание мыслей и намерений автора. Следует сказать, что сами рулоны записываются с помощью другого специального прибора, чувствительного к колебаниям, генерируемым человеческим мозгом. Он вовсе не производит полную копию работы его сознания, а записывает только те воплощения и идеи, которые автор сознательно регистрирует. Здесь стоит упомянуть еще и о том, что поскольку мы в любой момент можем осуществлять прямую «телепатическую» связь с любым человеком на планете, эти «книги» не используются для дублирования обыденных сиюминутных мыслей. Каждая из них сохраняет только «урожай обмолоченного и просеянного зерна», собранный с чьего-либо мозга.

В наших домах можно увидеть и другие приборы, на описании которых я не стану задерживаться, чья задача или выполнять однообразную домашнюю работу, или служить непосредственно, в том или ином виде, для улучшения жизни. Около входной двери находится несколько летательных комбинезонов, а в гараже, пристроенном к дому, размещаются индивидуальные летательные аппараты, напоминающие по форме торпеду, раскрашенные в яркие цвета, и, кроме того, предметы самого разного назначения.

Украшения в наших домах, за исключением тех, что предназначены для детей, обычно выглядят очень просто, даже скорее строго. Но мы ничуть не меньше ценим красоту и тратим много времени на рассуждения о ней. Разумеется, дети очень часто сами украшают свои дома с пышностью и блеском, которыми могут наслаждаться и взрослые, – глазами детей, когда получают возможность с неподдельным восторгом включиться в шалости и проделки малышей.