Олаф Стэплдон - Создатель звезд

Такова была ситуация, когда безумная Соединенная Империя, господствовавшая на большей части галактического «континента», уничтожила несколько миров, которые не только сохранили благоразумие, но и занимали более высокую ступень умственного развития. Симбиотики и их соседи по очень цивилизованной субгалактике давно уже не обращали внимания на мышиную возню, происходящую на «континенте». Все их внимание было нацелено на вселенную и на внутреннее развитие духа. Но полное истребление Соединенными Империями населения первого из трех миров, находившихся на весьма высоком уровне развития, эхом отозвалось во всех самых высших сферах бытия. Его услышали даже симбиотики, страстно увлеченные своим занятием. Они вновь установили телепатическую связь со звездным «континентом».

Пока симбиотики изучали ситуацию, оказалась уничтожена вторая цивилизация. Симбиотики знали, что способны предотвратить дальнейшие катастрофы. Но, к нашему удивлению и ужасу, они спокойно ждали, когда совершится третье уничтожение. И, что еще более странно, обреченные миры, поддерживавшие с субгалактикой телепатическую связь, не обратились к ней за помощью. И жертвы, и зрители следили за развитием ситуации со спокойным интересом и даже с каким-то светлым ликованием, весьма похожим на радость. Нам, существовавшим на более низком плане бытия, эта отстраненность, это внешнее легкомыслие сначала показались не столько ангельскими, сколько жестокими. Мы видели мир, населенный разумными и чувствующими существами, мир, в котором кипела жизнь и коллективная деятельность. Мы видели в нем только-только познавших друг друга любовников, ученых в самом разгаре важнейшей исследовательской работы, художников, открывающих новые грани восприятия, тысячи работников социальной сферы, решающих задачи, о которых земной человек не имеет ни малейшего представления, – в общем, мы видели огромное разнообразие индивидуальных жизней, из которого и состоит высокоразвитый деятельный мир. И каждый индивидуальный разум являлся частью всеобщего коллективного разума; и каждый индивидуум со всеми его ощущениями был не только частным лицом, но и самим духом своей расы. И, тем не менее, надвигающаяся на этот чудесный мир катастрофа вызывала у этих странных существ не большее беспокойство, чем у нас вызывает перспектива выхода из какой-то интересной игры. А в разуме существ, следивших со стороны за неотвратимо надвигавшейся трагедией, мы заметили не сострадание, а лишь сочувствие с легкой примесью юмора, какое мы, земляне, можем испытывать по отношению к знаменитому теннисисту, в первый же день турнира банально подвернувшему ногу и вынужденному выбыть из дальнейшей борьбы.

Понять происхождение этого странного хладнокровия нам удалось только с очень большим трудом. И зрители, и жертвы были настолько поглощены космологическими исследованиями, настолько глубоко осознали богатство и потенциальные возможности космоса и – самое главное – развили в себе способность к духовному созерцанию, что все они, даже жертвы, смотрели на приближающуюся катастрофу с той точки зрения, которую земляне назвали бы божественной. Ликование и внешнее легкомыслие имели источником их представления о жизни личности, и даже о жизни и смерти индивидуальных миров, как об отдельных и очень важных эпизодах великого спектакля под названием «Жизнь Космоса». С этой космической точки зрения катастрофа была очень незначительным, хотя и прискорбным событием. Более того, если эта жертва – уничтожение еще одной группы миров, пусть даже и полностью пробудившихся, – помогла бы лучше понять безумие сумасшедших империй, то эта жертва была оправданной.

Итак, третье уничтожение цивилизации состоялось. А затем произошло чудо. Субгалактика обладала большими телепатическими способностями, чем высокоразвитые миры, разбросанные по всему галактическому «континенту». Она могла оказывать воздействие как при непосредственном общении и была способна преодолевать любые препятствия. Она могла достучаться даже до заснувшего мертвым сном духа извращенного мира. Она не была примитивной разрушительной силой, разлагающей коллективный разум; то была смягчающая, просветляющая сила, пробуждающая благоразумие, даже в состоянии «спячки» имеющееся у любого индивидуума. Применение этой силы на галактическом «континенте» дало прекрасные, но также и трагические результаты, ибо даже телепатия субгалактики не была всемогущей. В обезумевших мирах то тут, то там стало появляться и быстро распространяться странное «умственное расстройство». Ортодоксальные имперцы воспринимали это расстройство как чистое безумие; а на самом деле то было запоздалое и уже бесполезное возвращение к благоразумию существ, чей безумный образ мышления сформировался под воздействием безумного окружения.

«Болезнь» благоразумия протекала в обезумевшем мире обычно следующим образом. Индивидуумы, по-прежнему дисциплинированно участвуя в коллективных действиях и коллективном мышлении своего мира, один за другим начинали терзаться сомнениями насчет самых святых идеалов их общества, относительно смысла героических путешествий и рекордного расширения империи, насчет культа грубой силы, интеллектуального рабства, божественности расы, и даже начинали испытывать ко всему вышеперечисленному отвращение. По мере того как эти беспокойные мысли становились все навязчивее, растерянные индивидуумы начинали опасаться за свой «разум». Они начинали присматриваться к своим соседям. Сомнения укреплялись и звучали все громче. Значительная, хотя и составляющая меньшинство, часть общества, формально продолжая выполнять свои обязанности, теряла контакт с коллективным разумом и превращалась в группу обыкновенных разобщенных индивидуумов. Но в сердце своем эти индивидуумы были более благоразумны, чем величественный коллективный разум, из которого они выпали. Тогда ортодоксальное большинство, приходя в ужас от раскола в мышлении, начинало применять хорошо знакомые безжалостные методы, столь удачно используемые при покорении варварских народов. Инакомыслящих арестовывали и либо уничтожали на месте, либо высылали на планеты с наиболее суровым климатом в надежде, что их страдания послужат хорошим назиданием для других.

Эта политика терпела неудачу. Странное умственное расстройство ширилось все быстрее, пока количество «психов» не начинало превышать количество «нормальных». Затем разгоралась гражданская война, следовали массовые казни убежденных пацифистов, раскол в среде самих имперцев и неуклонный рост «умственного расстройства» во всех мирах империи. Вся структура империи рассыпалась. Поскольку «аристократические» миры – «хребет империи» – не могли существовать без кормящих и обслуживающих их подчиненных миров, подобно тому, как муравьи-солдаты не могут существовать без муравьев-рабочих, распад империи обрекал их на гибель. Когда почти все население такого мира возвращалось к благоразумию, требовались огромные усилия, чтобы перестроить жизнь на основе самообеспечения и мира. Были все основания предполагать, что решение этой действительно трудной проблемы все же по силам существам, умственное и социальное развитие которых были на несколько порядков выше, чем у нынешних жителей Земли. Но возникли непредвиденные трудности, причем не экономического, а психологического характера. Эти существа были обучены искусству ведения войны, построения империй и установления тиранической власти. Да, телепатическое воздействие разума более высокого порядка сумело пробудить уснувший дух этих существ и помогло им осознать всю ничтожность идеалов их мира. Однако лишь этого воздействия было недостаточно для того, чтобы они смогли начать жить духовной жизнью и полностью отказались от своих старых привычек. Несмотря на феноменальную внутреннюю дисциплину, у них стала проявляться склонность к инертности, как у оказавшихся в неволе диких животных; либо, наоборот, они становились «взбешенными» и пытались подчинить себе своих собратьев, как когда-то подчиняли себе другие народы. И все это они совершали с ощущением страшной вины.