Олаф Стэплдон - Создатель звезд (другой перевод)

С счастью я понял: на Земле, где все цивилизованные существа принадлежат к одному и тому же биологическому виду, подобное счастливое разрешение конфликта просто невозможно в силу одного фактора – слишком слабой способности к общению. Впрочем, мне пришло в голову, что тираническая раса насекомоподобных могла добиться большего успеха в навязывании своей культуры покоренной стране, если бы в этой стране было молодое поколение, легко поддающееся уловкам пропаганды.

Когда мир насекомоподобных преодолел этот кризис, началось настолько быстрое развитие разума его индивидуумов и социальной структуры, что нам стало все труднее поддерживать с этим миром контакт. В конце концов, связь прервалась. Но позднее, когда мы сами вышли на более высокий уровень развития, нам удалось восстановить наши отношения.

Я не буду ничего говорить о других мирах, заселенных насекомоподобными, поскольку ни одному из них не было суждено сыграть значительную роль в истории нашей галактики.

Чтобы картина положения рас, в которых индивидуальный разум не обладал монолитным организмом, была полной, – я должен упомянуть о еще одном, весьма странном их виде. В этом мире, тело индивидуума представляет собой облачко ультрамикроскопических «полуживых» частиц, организованных в общую радиосистему. Раса подобного типа населяет сейчас одну из планет нашей собственной солнечной системы – Марс. Поскольку в другой книге я уже описал эти существа и те трагические последствия, к которым, в далеком будущем, их приведут отношения с нашими потомками, здесь я скажу о них только одно: мы смогли установить с ними контакт только на более поздней стадии нашего путешествия, когда научились общаться с существами, духовное состояние которых совершенно отличалось от нашего.

Прежде чем продолжить рассказ об истории нашей галактики, как единого организма (а именно такой я ее и представляю), – я должен упомянуть еще об одном мире, весьма отличном от остальных. Мы нашли несколько образчиков этого вида. Некоторые из них дожили до того времени, когда галактическая драма достигла своей кульминации. В эту драматическую эру, по крайней мере, один из этих миров оказал (или окажет) огромное влияние на развитие духа.

На некоторых маленьких планетах, залитых солнцем и теплом близко расположенного или большого солнца, эволюция пошла по пути, совершенно отличному от того, который нам всем хорошо известен. Растительные и животные функции не разделились на отдельные органические типы, – каждый организм был одновременно и животным, и растением.

В мирах такого типа, организмы высшего уровня развития представляли собой что-то вроде гигантских и подвижных растений; из-за яростного солнечного излучения они жили в более быстром темпе, чем наши растения. Но сказать, что эти существа были похожи на растения, значит ввести читателя в заблуждение, ибо они, в равной степени, были похожи и на животных. Их тела имели строгие формы и обладали определенным количеством конечностей, но кожный покров был либо полностью, либо частично зеленого цвета, и некоторые участки тела, в зависимости от принадлежности к определенному биологическому виду, были покрыты густой листвой. Эти маленькие планеты отличались слабой гравитацией, и потому растения-животные зачастую представляли собой большую надстройку, опирающуюся на тонкие стебли или конечности. Эти подвижные существа природа наградила листвой в значительно меньшей степени, чем их более спокойных собратьев.

Отличительной чертой этих маленьких жарких миров была активная циркуляция воды и воздуха, в результате чего состояние почвы быстро менялось в течение одного дня. Из-за опасности бурь и наводнений здешним организмам было необходимо обладать способностью передвижения с места на место. А потому первобытные растения, которые, благодаря солнечной энергии, легко могли накопить энергию, достаточную для умеренной мускульной работы, развили способность к восприятию и передвижению. На стеблях или листве этих растений появились глаза и уши, органы вкуса, обоняния и осязания. Что касается передвижения, то некоторые из них просто выдернули свои примитивные корни из почвы и ползали туда-сюда подобно гусеницам. Другие «расправили» листья и дрейфовали с ветром. Прошли века, и они превратились в настоящие летающие создания. Тем временем, у «рожденных ползать», корни превратились в мускулистые ноги и они стали четвероногими, шестиногими созданиями и даже «сороконожками». Оставшиеся корни были снабжены «бурами», и по прибытии на новый участок, они могли быстро углубиться в почву. Но еще более удивительным была другая форма сочетания способности к передвижению с корневой системой. «Наземная» часть организма отделялась от корней и по земле или по воздуху добиралась до какой-нибудь целины, чтобы пустить там новые корни. Когда истощался и этот участок, то организм либо отправлялся на поиски следующего, либо возвращался к предыдущему участку, который к тому времени уже мог восстановить свое плодородие. Там организм воссоединялся со своими старыми, пребывающими в спячке, корнями, после чего они пробуждались и начинали новую жизнь.

Конечно же, многие виды превратились в хищников и обзавелись средствами нападения, типа мускулистых «веток», которыми можно было душить жертву, или когтей, рогов и страшных зубчатых клешней. Эти «плотоядные» создания отличались очень редкой листвой и все листья в любой момент могли плотно прижаться к спине. У некоторых видов хищников листва атрофировалась и имела только декоративное значение. Забавно было наблюдать, как окружающая среда навязывала этим совершенно чуждым нам созданиям формы, напоминающие наших тигров и волков.

Интересно было наблюдать и за тем, как чрезмерная «специализация» и чрезмерная ориентация на нападение либо на оборону, уничтожали вид за видом. И особенный интерес вызвал тот факт, что на уровень «человеческого» разума вышло неприметное и безобидное создание, единственном достоинством которого было здравое отношение к материальному миру и своим собратьям.

Прежде чем перейти к описанию расцвета «человечества» в таком мире, я должен упомянуть об одной острой проблеме, с которой сталкивается жизнь на всех маленьких планетах, в особенности на начальной стадии. С этой проблемой нам уже приходилось иметь дело на «Другой Земле». Из-за слабой гравитации и слишком жаркого солнца молекулы атмосферы очень легко «убегают» в космос. Конечно большинство маленьких планет теряют весь свой воздух и всю свою воду еще до того, как жизнь на них достигнет «человеческой» стадии, а иногда и до появления самой жизни. Другие, не такие маленькие, на начальной стадии своего существования могут иметь вполне полноценную атмосферу, но позднее, из-за медленного, но неизбежного сужения их орбиты, они так нагреваются, что не могут удержать бешено мечущиеся молекулы своей атмосферы. В начальный период существования многих таких планет на них развелось огромное количество живых форм, но только для того, чтобы изжариться или задохнуться в процессе постепенной эрозии и иссушения планеты. Но некоторым планетам повезло, и жизнь нашла в себе силы приспосабливаться к все более суровым условиям. Например, на некоторых планетах стал действовать своеобразный биологический механизм: остатки атмосферы удерживались на месте мощным электромагнитным полем, генерируемым населяющими планету живыми организмами. На других планетах необходимость в атмосфере вообще отпала: фотосинтез и обмен веществ происходили при помощи одних только жидкостей. Остатки газообразных веществ стали составными частями раствора, сохранявшегося в притаившихся в переплетении корней огромных растениях – «губках», покрытых непроницаемой мембраной.