Олаф Стэплдон - Создатель звезд (другой перевод)

Эмоциональный настрой разумных миров также изменился. Стремление к космической «утопии» исчезло, а вместе с ним исчезло и стремление завершить духовное развитие посредством полной реализации способности к познанию и творчеству. Теперь, когда гибель казалась неотвратимой и относительно близкой, росло стремление к религиозному примирению с судьбой. Если раньше желание познать далекий космический идеал было главной движущей силой всех пробудившихся миров, то теперь это желание казалось экстравагантным и даже нечестивым. Да как могут эти ничтожные создания – пробудившиеся миры – тянуться к познанию всего космоса и божества! Им следует всего лишь хорошо исполнять отведенную им в этой пьесе роль и принять свой трагический конец с богоугодным спокойствием и облегчением.

Это настроение экзальтированной отрешенности, вполне уместное перед лицом неизбежной катастрофы, быстро изменилось в результате нового открытия. В определенных кругах уже давно зрело подозрение, что «ненормальная» активность звезд была далеко не бессмысленной: звезды были живыми существами и стремились избавиться от планет – «паразитов». На первый взгляд, это было фантастическое предположение, но постепенно до всех дошло, что ненормальная активность звезды сразу же прекращается с окончательной гибелью ее планетной системы. Конечно же, можно было предположить, что по какой-то непонятной, но чисто механической причине, взрыв или огненный смерч генерируются самим присутствием большого количества планетных колец. Физики-астрономы не смогли объяснить, какой механизм дает такой результат.

Тогда были начаты телепатические исследования, целью которых были проверка теории «разумности звезд» и, по возможности, установление контакта с мыслящими звездами. На первых порах исследования не дали никакого результата. Разумные миры не имели ни малейшего представления о том, как им следует связываться с разумом, который, если он вообще существовал, представлял собой нечто непостижимо иное. Почти не было никаких сомнений в том, что в образе мышления разумных миров нет ничего, сходного с какими-либо факторами мышления звезд, что могло бы послужить средством установления контакта. Разумные миры использовали все свое воображение, они изучили все, так сказать, «потаенные» закоулки своего разума, они перевернули все вверх дном в поисках ответа – но все было напрасно. Теория «разумности звезд» начала казаться невероятной. Миры снова принялись искать утешение и даже удовольствие в смирении.

Тем не менее, несколько систем миров, специализировавшихся в области психологии, продолжали упорствовать в своих исследованиях, уверенные в том, что если им удастся наладить общение со звездами, то можно будет достичь взаимопонимания и согласия между двумя великими разумными уровнями одной галактики.

Наконец, желанный контакт с разумными звездами был установлен. И произошло это не в результате самостоятельных усилий разумных миров, а, отчасти, благодаря посредничеству другой галактики, в которой разумные миры и звезды уже начали понимать друг друз.

Образ мышления звезд был настолько чужд даже разуму, полностью пробудившихся миров, что разобраться в нем они могли с большим трудом. А для меня, ничтожной человеческой личности, даже самые понятные его черты теперь являются совершенно непостижимыми. Тем не менее, я должен сделать все, что в моих силах, чтобы растолковать самый простой аспект разума звезд, потому что это просто необходимо для продолжения моего повествования. Свой первый контакт со звездами разумные миры установили на высших планах ощущений светил, но я не буду следовать хронологическому порядку этих открытий. Вместо этого я начну с описания природы звезд, которая стала лишь отчасти понятной только после того, как общение между мирами и звездами было уже довольно хорошо налажено. Читателю будет легче понять умственную жизнь звезд, если ему преподнести ее в категориях биологии и физиологии звезд.

Лучше всего рассматривать звезды, как живые организмы, но организмы чрезвычайно оригинальные с физиологической и психологической точки зрения. Внешний и средний слой зрелой звезды состоят из «тканей», сплетенных из потоков раскаленных газов. Эти газообразные ткани живут и поддерживают сознание звезды, перехватывая часть огромного потока энергии, хлещущего из плотной и бешено активной сердцевины звезды. Один из живых слоев, наиболее близко расположенный к сердцевине, представляет собой некое подобие пищеварительного органа, преобразующего «сырую» радиацию в формы, необходимые для жизнедеятельности звезды. За перерабатывающим слоем располагается своего рода координирующий слой, который можно считать «мозгом» звезды. Наиболее удаленные от центра слои, в том числе и корона, реагируют на чрезвычайно слабые раздражители космической окружающей среды, на свет соседних звезд, на космические лучи, на удары метеоров, на приливы и отливы давления, вызванного гравитационным воздействием планет и других звезд. На раздражители такого рода четко реагировали странные газообразные ткани органов чувств, которые классифицировали их и передавали информацию координирующему «мыслящему» слою.

Хотя чувственное восприятие звезды не имело ничего общего с нашим, оно оказалось вполне доступным для понимания. Нам не пришлось особо напрягаться, чтобы телепатически проникнуть в ощущения звезды – покалываний, поглаживаний, пощипываний и световых бликов, исходящих от галактической окружающей среды. Как это ни странно, но хотя само тело звезды представляло собой невероятно сверкающий объект, этот исходящий от нее свет не производил никакого впечатления на ее органы чувств. Они видели только слабый свет других звезд. Благодаря этому, звезда была способна видеть мерцающие вокруг нее созвездия, разбросанные по небу, которое ей виделось не черным, каким оно видится человеку, а окрашенным космическими лучами, не улавливаемыми человеческим глазом. И сами звезды виделись друг другу в разном цвете, соответственно своему возрасту и типу.

Но если с чувственным восприятием звезды мы разобрались довольно легко, то двигательный аспект ее жизни поначалу оставался для нас совершенно непостижимым. Мы должны были приучить себя к совершенно новому виду физической активности. Нормальная самостоятельная двигательная активность звезды, на первый взгляд, ничем не отличается от нормального физического движения, изученного нашей наукой – движения относительно других звезд и галактики в целом. О звезде следует думать, как о существе, смутно осознающем гравитационное воздействие всей галактики и более четко осознающем «рывки» его ближайших соседей; хотя это воздействие было, как правило, слишком слабым, чтобы его можно было обнаружить с помощью инструментов, созданных человеком. На это воздействие звезда реагирует осмысленными движениями, которые астрономам маленьких разумных миров кажутся чисто механическими; но сама звезда безусловно и справедливо считает эти движения свободным осмысленным выражением своей психологической природы. По крайней мере, проведенные Галактическим Содружеством Миров исследования заставили нас прийти к такому почти фантастическому заключению.