Внутренний СССР - Вера и Мера

Одним из инструментов достаточно общей теории управления является математическая теория относительных мер неопределенностей, которая позволяет сравнивать варианты управления частными процессами в иерархически высших по отношению к ним объемлющих процессах. Поскольку управление всегда субъективно обусловлено, причем не одним, а множеством субъектов, то задачи теории вероятностей находят свое решение (либо не находят его) [43]в зависимости от нравственности, этики, и других личностных качеств, которые свойственны субъектам, исключенным из математической теории относительных мер неопределенностей. И непредвиденный случай — мощное мгновенное орудие Провидения — при взгляде на Мироздание с точки зрения индивида и общества представляет собой замыкание отрицательных обратных связей в иерархически высшем объемлющем управлении: отрицательных — не в том смысле, что отрицательные обратные связи -объективно плохие, хотя кем-то могут восприниматься и в таковом качестве, а в том смысле, что через отрицательные обратные связи подавляется уклонение от идеала, предопределённого иерархически наивысшим управлением Вседержителя.

Рассматриваемая публикация в “Огоньке” в качестве иллюстраций практики осуществления вероятностей на основе принципа «случай — мощное мгновенное орудие Провидения» приводит большей частью малоизвестные факты, но начинает с достаточно широкоизвестного.

«В 1898 году писатель Морган Робертсон в романе “Тщетность” описал гибель гигантского корабля “Титан” после столкновения с айсбергом в первом своем рейсе… В 1912-м, спустя 14 лет, Великобритания спустила на воду теплоход “Титаник” [44], и в багаже одного пассажира [45](конечно совершенно случайно) оказалась книга “Тщетность” о гибели “Титана”. Всё написанное в книге воплотилось в жизнь, совпали буквально все детали катастрофы: вокруг обоих судов еще до выхода в море была поднята невообразимая шумиха в прессе из-за их огромных размеров. Оба считающихся непотопляемыми судна налетели на ледяную гору в апреле, имея на борту в качестве пассажиров множество знаменитостей. И в обоих случаях авария очень быстро переросла в катастрофу [46]из-за нераспорядительности капитана и нехватки спасательных средств [47]… Книга “Тщетность” с подробным описанием корабля утонула вместе с ним».

Комиссии, расследовавшие обстоятельства гибели “Титаника”, так и не смогли выяснить, что именно исполнял оркестр, игравший на верхней палубе в течение всего времени, пока судно тонуло, и на наклоняющейся к носу палубе еще можно было удерживаться. Мнения расходятся. Одни утверждали, что до самого конца оркестр исполнял религиозный гимн “Ближе к Тебе, о Господи”; другие свидетельствовали, что оркестр играл единственно рэгтайм; радист “Титаника” — профессия, требовавшая в те времена исключительного слуха и памяти, — Г.Брайд запомнил, что последней мелодией, исполненной оркестром, была мелодия “Осени” [48]— традиционного погребального гимна англиканской церкви. Возможно, что разные произведения, включая и молитвы, исполнялись в разное время и запомнились разным людям.

В мировоззрении верующего (хоть в Бога, хоть Богу) нет сомнения в том, что, даже когда корма тонущего судна поднялась вверх и повисла над водой, после чего корпус “Титаника” переломился, и его больший носовой обломок пошел ко дну, а кормовой торчал из воды вертикально как башня высотой несколько десятков метров и медленно погружался, Бог мог ликвидировать разрушения в конструкциях судна, воскресить всех, кто уже погиб к этому моменту, после чего судно со всеми, кто на нём был, застыло на воде в своей заводской первозданности. Случись это, все запомнили бы акт такого прямого вмешательства Свыше в земные дела и рассматривали бы такой поворот событий как величайшее чудо, свершившееся при жизни их поколения.

Тем не менее, и в этом случае, нашлось бы множество скептиков и нигилистов, которые бы утверждали, что на “Титанике” имела место массовая галлюцинация, но никакого столкновения с айсбергом и катастрофы, обращенной вспять милостью Всевышнего, в действительности не было, поскольку лайнер не имеет и малейших следов повреждений. И они ссылались бы при этом на то, что ничего подобного хроники катастроф на море не знают, а для того, чтобы утверждать об этом как о реальном факте, им нужна статистика множества подобных событий, которой нет, и воспроизвести которую экспериментально нет возможности, поскольку это всё противоречит данным современной науки и т.п.

Нынешняя цивилизация представляет собой парадоксальное явление: в ней существует множество индивидов, которым для того, чтобы уверовать в Бога, якобы необходимо лично стать свидетелями чуда, выходящего за пределы их представления о возможном и нормальном течении событий; но если они же сталкиваются со свидетельствами о чуде других, то отказываются признать их свидетельство истинным. Если же грандиозного чуда, выходящего за пределы обыденности нет, то они настаивают на том, что нет и оснований для веры в “сверхъестественное”, а также и веры тем, кто не может явить чуда, но рассказывает другим о том, как стал свидетелем сверхъестественного.

В случае межконфессиональных разногласий об истинности того или иного вероучения спор протекает в том же русле: вот Христос воскресил Лазаря, исцелил того-то и того-то, накормил несколькими хлебами и рыбами тысячи; Серафим Саровский сделал то-то и то-то; баба Ванга предсказала то-то и то-то; а какое чудо явил Мухаммад, чтобы мы приняли то, чему он учил, как истину от Бога; и какое чудо можете явить лично Вы, ссылаясь на Коран?

Если такое и подобное не произносится прямо, то оно подразумевается, однако почему-то не только не оглашается, но даже не подразумевается постановка встречного вопроса: а что может явить сам возражающий против Корана? как в нём лично проявляются Божьи дары Духа Святого? — ведь всё, на что он ссылается, было явлено другими. А он то сам что? и почему при всей его подчас фанатичной вере за ним в жизни остается большей частью опустошение? — ведь «Бог не есть бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквях у святых» (Новый Завет, Павел, 1-е Коринфянам, 14:33).

Ссылающиеся на чудеса, явленные в древности через Христа и апостолов и положившие начало нынешним христианским вероисповеданиям, в большинстве своем забывают, что те же самые факты, в которых последователи исторически реальных христианских церквей находят основания своей вере, в иудаизме служат для обвинения Христа в магии и чернокнижии.

В такого рода спорах об истинности веры с домогательствами чудотворения забывается эпизод исцеления бесноватого, описываемый Лукой: