Евгений Елизаров - Сотворение мира или эволюция?

Другими словами, приведенные нами расхожие формулировки раскрывают лишь отдельные – причем далеко не самые важные – свойства того пока еще неподдающегося определению начала, которое накладывает свою печать в сущности на весь ход развития нашей Вселенной. Подлинная же природа этого фактора до сих пор неизвестна. Раскрыть ее пытались многие, однако удовлетворительного решения не найдено и по сию пору, поэтому и мы не ставим своей задачей окончательное разрешение этого вопроса. Но все же об отдельных ее свойствах говорить можно и сегодня. Так, например, определенную информацию для размышлений можно найти в количественных соотношениях необходимости и случайности.

Мы принимаем, что истекшее прошлое и настоящее практически полностью определяют собой будущее любого явления, но все же не до конца, ибо что-то зависит и от непредсказуемого. Поскольку же сюда каждый раз вплетается и случайность, то вполне допустимо утверждать, что будущее любого объекта (явления, процесса) определяется вовсе не одной только причинностью, но сочетанным действием причины и случайности. При этом степень зависимости будущего (или, что то же самое, всей суммы следствий) от прошлого или настоящего (всей суммы причин) можно выразить некоторой величиной, равной х. Отсюда случайность предстанет как 1 – х . В сумме они всегда должны давать единицу.

Неизвестно, чему именно равняется величина х , но выражение 1 – х , как кажется, никогда не равно нулю. В самом деле. Если бы степень влияния случайности на ход событий была равна нулю, вся предвычисляемая их цепь не имела бы абсолютно никаких ограничений, и допустимо было бы утверждать, что действующая в настоящий момент совокупность причин способна предопределить собой всю последовательность предстоящих изменений любого анализируемого объекта аж до самого «конца времен». Больше того, в этом случае мы имели бы полное право утверждать, что весь ход его развития когда-то раз и навсегда уже был определен какой-то «первопричиной», расположенной в далеком прошлом, в некотором условном «нуль-пункте» единого развития всего сущего. Все это допустимо распространить и на любую совокупность объектов, и на последовательное развитие всей Вселенной в целом: уже самый первый шаг в становлении и развитии нашего мира [5]должен был определить собою совокупную цепь событий до самого «конца света».

Но возможность полного сведения к нулю влияния случайности на ход событий – это очень сильное допущение, делать которое мы сегодня не вправе. Уже хотя бы потому, что нам никогда не удастся найти ему подтверждение; действительным подтверждением может служить только вся совокупность выявленных следствий, но исчерпать ее полностью нельзя даже в бесконечной временной перспективе.

Казалось бы, такое допущение довольно неплохо согласуется с концепцией креационизма, когда уже самый акт Творения заранее предопределяет все пути развития тварного (говоря современным языком, сотворенного) мира в целом. Однако и в том взгляде на мир, центральное место в котором принадлежит Создателю, это совсем не так, ибо оно исключает не только слепой случай, но и свободу воли человека. А значит, исключает и ответственность самого человека за свои действия, что делает подобное допущение неприемлемым и здесь, уже хотя бы только по этическим соображениям. Известно, что Бог дает человеку свободу (правда, долгое время и это было спорным; так, например, Эразм Роттердамский и Лютер в свое время поломали немало копий один отстаивая [6], другой оспаривая необходимость и действительность свободы воли.) Поэтому правильней было бы говорить о том, что нуль – это только математический предел, к которому может неограниченно стремиться случайность, но, как и «положено» любому математическому пределу, он никогда не достигается на деле.

Но вместе с тем есть основания утверждать, что степень влияния случайности на ход событий вовсе не микроскопична – по крайней мере там, где речь идет о довольно длительных временных интервалах.

Действительно, гибель динозавров едва ли сказывается на общей динамике длины женских юбок. Гораздо ближе (во всяком случае у нас, на Руси) к фасону одежд стоят петровские реформы. Но вряд ли динамику моды можно объяснить и влиянием петровских начинаний, скорее здесь действуют куда менее отдаленные от настоящего времени причины. Между этими же событиями мы вправе постулировать практически полное отсутствие всякой (причинно-следственной) связи.

Чем больше временной интервал, которым измеряется развитие любого объекта, тем слабее должны быть причинные связи между крайними его состояниями… но это должно означать, что тем самым соразмерно возрастает роль случайности. Поэтому справедливо утверждать, что с увеличением продолжительности анализируемого нами интервала роль причинной зависимости, как говорят математики, должна асимптотически стремиться к нулю, в свою очередь, роль случайности столь же асимптотически – к единице. Действительно: следствие любой материальной причины, действующей в настоящий момент, всегда является причиной всех последующих изменений; в свою очередь, последние – причиной дальнейших и так далее до бесконечности, но чем дальше мы продвигаемся вдоль этого ряда по цепи возможных в будущем следствий, тем с меньшей определенностью мы можем говорить о характере дальнейшей эволюции. Уходящая в далекую перспективу линия развития становится все более расплывчатой и неопределенной. При этом многое, если вообще не все, зависит и от рассматриваемого нами объекта: ведь в одном случае возможны предсказания на довольно продолжительный период времени, в другом – только до окончания действия настоящей причины. Примером первого может служить развитие биологического организма, когда мы можем с большой точностью предсказывать основные этапы его жизни вплоть до естественной смерти, классическим примером последнего – игральная кость или рулетка, когда сочетанное действие всех факторов, определивших результат, заканчивается тотчас же после остановки и на все дальнейшее развитие событий не оказывает решительно никакого влияния.

Но вместе с тем ни нуля, ни единицы ни та, ни другая, как уже сказано, не достигают, каким бы длительным ни был анализируемый нами период. Словом, начиная с любого настоящего момента, мера причинности может быть выражена величиной, равной х^t , в свою очередь, мера случайности – величиной, равной 1 – х^t , где t – некоторая функция от времени. Как бы в скобках, заметим: эти формулы применимы только для независимых друг от друга событий. Но в том-то и дело, что если мы говорим о случайности, мы обязаны предполагать именно независимость каждого следующего вмешательства этой таинственной стихии от всех предыдущих ее проявлений. В противном случае, само вмешательство случайности будет родом все той же причинности, общая логика которой в структуре случая еще просто не познана нами. Поэтому в каждый настоящий момент поддающаяся доказательному прогнозу перспектива всегда будет описываться процессами асимптотического приближения одной стихии к нулю, другой – к единице, и все дело только в том, какой именно функцией (каждый раз разной, ибо для каждого объекта она, как кажется, должна быть своей) будет описываться величина t .