Евгений Примаков - Будущее России [сборник]

Резко возросли бюджетные ассигнования на дорожное строительство. Но разве это равносильно «прорывному» решению вопроса с использованием всех возможностей? В том числе за счет средств Фонда благосостояния? [117] Раздел Стабилизационного фонда на Резервный фонд и Фонд благосостояния произошел в начале 2008 года по инициативе В. В. Путина. Ему же принадлежали слова о том, что все средства, полученные за счет высоких мировых цен на нефть и не вложенные в Резервный фонд, должны идти на развитие экономики России и подъем уровня жизни российского населения.

Или почему не затратить полученные большие средства на покрытие той части бюджетных доходов, которая сокращается при значительном снижении налогов на наукоемкое производство, обрабатывающую промышленность и малый бизнес? Снижение налоговой нагрузки по этим направлениям, несомненно, способствовало бы необходимому изменению структуры российской экономики, привело бы к дополнительному ее росту и в конечном счете увеличило бы поступления в бюджет.

Парадоксальная ситуация складывается и с внутренним потреблением добываемого газа. Имея треть общемировых запасов газа, занимая первое место в мире по его добыче, Россия сама газифицирована лишь на 62 процента (данные на 1 января 2008 года). Кстати приграничные с Россией Финляндия, Польша, страны Балтии газифицированы российским газом на 95 процентов. «Газпром», правда, заявил о долгосрочной программе ускоренной газификации России.

Никто не стремится и не может стремиться к ослаблению фискальной функции налогов — без этого нет бюджета. И во всяком случае, примитивно представлять предпринимателей, ученых, общественных деятелей, ратующих за сокращение налогового бремени или за замену НДС налогом с продаж, чуть ли не как людей, не понимающих значения налогов, и в частности НДС, для обеспечения разносторонних расходов бюджета. Просто в своем большинстве эти лица, очевидно, реально понимают кумулятивный эффект от снижения налогового бремени, видят, что в таком случае бюджет, общество получат больше, чем потеряют от сокращения налогов. Нельзя не отметить также, что от снижения НДС выигрывают в первую очередь промышленные предприятия, производящие продукцию с высоким уровнем добавленной стоимости. Таким образом, такое снижение создает условие для изменения структуры экономики.

Естественно, предприниматели обязаны — и это показатель их органичной принадлежности к российскому обществу — честно, не прибегая ни к каким противозаконным схемам, выплачивать налоги.

Нам часто ставили в пример Норвегию, которая откладывает денежные средства, полученные за счет высоких цен на нефть, на будущие поколения. Представляется, что лучшим, наиболее подходящим примером для нас является не современная Норвегия, несопоставимая с нами по уровню жизни населения, а успешно вышедшие из глубокого кризиса после Второй мировой войны европейские страны и Япония. В Западной Европе, кстати, и не думали замораживать финансовые средства, поступившие по «плану Маршалла». И в Японии, и в Западной Европе опирались на то, что развитие экономики невозможно без роста платежеспособного спроса, иными словами, без роста доходов населения. События показали, что регулируемое государством экономическое развитие стран Западной Европы и Японии увенчалось превращением их в страны с высоким уровнем жизни населения. В Японии рост производства происходил на основе трех индикативных планов.

По той же стезе идут сегодня Китай и Индия. Главным образом не за счет макрорегулирования, что, несомненно, тоже важно, а увеличения потребительских расходов населения, целенаправленных государственных расходов, высокой инновационной активности.

Разразившийся в 2008 году мировой кризис означает конец неолиберализма, поражение тех, кто, отрицая необходимость государственной регулирующей роли в экономике, уповал на то, что все задачи экономического развития решит сам рынок. Этот в корне неверный постулат лежит в основе причин, которые породили раковую опухоль финансового кризиса в США, распространившую метастазы по всему взаимосвязанному миру. Знаменательно, что в борьбе с кризисом применяются главным образом государственные, а не неолиберальные меры. И начали этот процесс Великобритания и те же Соединенные Штаты.

При всех положительных чертах экономического развития Россия не может сохраниться в виде спокойного островка в мировом бушующем океане. Антикризисные меры российского правительства абсолютно необходимы. Одновременно необходимо переосмысление ряда идей, заложенных в наши отношения с финансовыми центрами в США, других странах. Еще острее сегодня звучит вопрос: правильна ли линия Минфина и Центрального банка на вложение средств бывшего Стабфонда в американские ценные бумаги вместо их использования внутри страны? И правильным ли было фактическое поощрение наших предпринимателей на получение необходимых им кредитов из зарубежных источников?

На момент написания этих строк на 90 млрд долларов были снижены внешние долги Советского Союза и России. Но сокращение государственного долга сопровождалось быстрым увеличением внешнего корпоративного долга, который на начало октября 2008 года составил астрономическую цифру — 488 млрд долларов США. Эти внешние займы, в своей значительной части государственных компаний («Газпром», «Роснефть», Внешторгбанк, Сбербанк), получены под проценты, превышающие проценты от размещения за рубежом средств Стабфонда, а позже Резервного фонда. Общий внешний долг России составил на 1 июля 2008 г. 527 млрд долларов, что вскоре превысило золотовалютные резервы страны. С середины августа до середины ноября они сократились почти на четверть — до 453,5 млрд долларов.

Разве не ясно, что создалась серьезная зависимость экономики от притока заемных средств из-за рубежа и необходимости оплачивать громадный зарубежный долг, а это чревато финансовыми трудностями, особенно в условиях мирового кризиса. Постановкой этого вопроса еще задолго до кризиса на одном из заседаний Совета по конкуренции, созданного при правительстве (вел заседание в то время председатель правительства В. А. Зубков), я вызвал многословную реакцию министра финансов, который развернул дискуссию таким образом, будто речь шла о закрытии возможности для российских предпринимателей получать иностранные кредиты. Конечно нет. Но нужно было при этом уделить большее внимание развитию внутренних источников кредитования, увеличению ликвидности всех звеньев финансовой системы, в том числе при использовании части накопленных государством финансовых средств. Представляется, что такие меры могли быть осуществлены еще до того, как Россия почувствовала дыхание мирового финансового кризиса.