Тьерри Вольтон - КГБ во Франции

Социалистические государства, впрочем, не так уж плохо платили. Компьютер или современная программа, по их мнению, не имели цены. Рихард Мюллер стал с их помощью миллионером. Рандэн и Луски продали "Digital PDP II/70" чешской фирме в Ково за 11 миллионов франков, на три миллиона дороже, чем при легальном приобретении. Все трое предложили свои коммерческие таланты наилучшему покупателю (Мюллер к тому же, вероятно, действовал еще и по идейным убеждениям). СССР и его сателлиты всегда могли рассчитывать на подобного рода бизнесменов.

Они также весьма интересовались предприятиями, попавшими в сложное положение, которые не стали бы особенно беспокоиться о судьбе своей продукции, если только новые договоры помогут им вновь наполнить опустевшую кассу. Лэонар Тавера, шестидесятичетырехлетний француз, угодил в западню. В марте 1985 года он был приговорен парижским судом к пяти годам заключения. Сегодня он рассказывает о своих злоключениях.

Авиамеханик по специальности, он открыл в 1975 году в Касабланке, где провел почти всю свою жизнь, небольшую фирму по импорту-экспорту станков. Через три года его предприятие оказалось убыточным. Он продал свою виллу в Марракеше. Но дела шли все хуже и хуже. Вот тут-то и появился на сцене Владимир Сапожников, сотрудник экономического представительства СССР в Марокко (офицер ГРУ). Веселый и симпатичный, он знал все о финансовых трудностях Таверы. Бизнесмен без раздумий принял предложение представлять интересы СССР в области импорта станков. Это был всего лишь предлог, чтобы сблизиться с ним. Тавера узнал, что в советском представительстве работал сотрудник, непосредственно занимавшийся этими вопросами. Тавера продолжал встречаться с Сапожниковым, который не раз просил его о некоторых услугах: купить технические справочники, рекламные материалы и т.д. Француз начал посещать европейские авиасалоны, привозил немало рекламной, совершенно открытой документации. Для ГРУ же подобная старательность означала желание сотрудничать.

В 1978 году наш бизнесмен стал "покупателем" для Советского Союза. Его фирма "Кодим" оформила заявку – официально для Марокко – на несколько американских аппаратов, запрещенных к экспорту в СССР. Покупки оплачивались со счета в Швейцарии. Были, в частности, приобретены: серный анализатор за 18 тысяч 920 долларов (перепродан ГРУ за 23 тысячи долларов), измеритель гидравлического давления, измерительные приборы для интегральных схем. Оборудование шло транзитом через Цюрих, после чего принималось уже советскими транспортными организациями.

Сапожников становился все более и более требовательным. Ему теперь понадобился лазерный гироскоп, колеса "Боинга" с их системой торможения, технические характеристики ракет "Экзосет", "Милан", "Роланд" и "Хот", информация о самолетах "Мираж-2000" и "Фуга-90". Фирмы-поставщики засомневались. Было уведомлено УОТ. Тавера же ни о чем не подозревал. За свои услуги он получал конверты – от трех до девяти тысяч долларов, – спрятанные между страниц журнала, который ему передовал член экипажа самолета "Аэрофлота", совершавшего рейс Рабат – Люксембург.

Контрразведка поджидала бизнесмена на французской территории и арестовала его 30 апреля 1980 года. "Поначалу Владимир (Сапожников) интересовался спортивным оборудованием, – объяснял он судьям спустя пять лет. – Комиссионные, которые он предлагал, были нужны мне для поправки дел моей фирмы. Потом я заметил, что он с симпатией относится к Западу, интересуется авиацией, к которой я тоже испытываю слабость. Подозрения у меня появились лишь в октябре 1979 года. Я как-то застал его, когда он рылся в моих ящиках. Но я не мог представить, что имею дело со шпионом. И сейчас я в это не верю. Для меня он всего лишь коммерсант, интересующийся комиссионными".

Банковский счет, "почтовый ящик" в Швейцарии убедили суд в тайном характере его деловых связей. Тавера, кажется, и не был настолько наивен, как ему хотелось бы выглядеть.

Пограничный зал железнодорожного вокзала на Фридрихштрассе в Восточном Берлине: автоматические камеры хранения расположены прямо перед контрольно-пропускными стойками, разделявшими на две части древнюю германскую столицу. Марсель Обель прекрасно знает это место. Уже восемь раз он оставлял, прежде чем перейти в восточный сектор города, в одном из боксов камеры хранения чемодан, набитый документами. На другой стороне его неизменно поджидал некий Фриц. Француз передавал ему ключ от бокса, а взамен получал продление визы на пребывание в ГДР.

Этот незамысловатый маневр повторялся свыше двух лет. С 1972 по 1974 год Обель таким способом передал целый ряд документов о нефтяной политике Франции министерству безопасности ГДР: импорт, запасы, хранилища (на поверхности и под землей), проекты и бюджет Французского института нефти (ФИН), где он работал инженером-химиком. Иногда в чемодане оказывались биографические сведения на лидеров Движения левых радикалов, организации, в которой он исполнял обязанности секретаря исполнительного комитета.

На самом деле информация не была слишком секретной. Тем не менее министерство безопасности было удовлетворено. Виктор (кличка Обеля) получал от 500 до 700 марок за каждую передачу.

Его случай доказывает, что для восточных спецслужб не существовало больших и малых секретов. Охота шла за любой информацией. Обель попал в ловушку именно по этой причине. Подав в первый раз в 1972 году документы на оформление визы в ГДР, он указал и свою профессию и место работы: химик, ФИН. Это и привлекло внимание министерства безопасности ГДР. Французский институт нефти входил в число учреждений, которые особенно интересовали восточноевропейские спецслужбы, – ведь Советский Союз, занимавший первое место в мире по добыче черного золота, всегда испытывал огромные трудности в эксплуатации своих природных ресурсов из-за отсутствия современных технологий. И в этой области СССР вынужден был кое-что брать "взаймы" у иностранных государств, чтобы как-то сгладить недостатки системы.

В 1972 году Обель приехал в Восточную Германию, чтобы отыскать Марианну Арндт, молодую женщину, с которой он познакомился шесть лет назад на фестивале Балтийских стран в Ростоке. Их идиллия не имела продолжения. По возвращении из Ростока Обель женился на француженке, стал отцом двух детей. Однако в 1971 году жена покинула его. Он вспомнил о Марианне и решил разыскать ее в Восточном Берлине. Любовь вспыхнула с новой силой. Они решили пожениться. Во время второй поездки спустя две недели начались осложнения. Восточногерманские власти отказались выпустить из страны молодую невесту. Именно в этот решающий момент появились два "синдикалиста", Фриц и Берндт. Они горячо пообещали влюбленным, что помогут им "ради Франции".