Андрей Пионтковский - Обнуление. Кто управляет Путиным

Знает отец родной, что в обществе обсуждается, и хотя сам не считает вопрос принципиальным, готов пойти навстречу. Сколько лет хомячки бухтели про «подряд», петиции собирали, запросы посылали. А теперь он, как просвещённый правитель, сам это словечко «подряд» из Конституции убирает. «Подряд» ему очень помогло в 2012-м и 2018-м, а теперь оно ему совсем не нужно. Более того, оно для его власти теперь основная преграда.

Поэтому российский добрый наш народ единодушно одобрит п. 3 ст. 81 Конституции в следующей новой редакции:

«Одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков».

И где-то в декабре 2023 года одно и то же лицо, как ни в чем не бывало, представит свои документы в комиссию по выборам Президента РФ на 2024–2030 гг. Отдельные несознательные граждане спросят: а как же Конституция, в ней написано не более двух сроков, а этот пятый раз лезет?!

Грамотные юристы им ответят: выборы Президента регламентируется новой редакцией статьи 81 Конституции, принятой в 2020 году. Она обратной силы не имеет. А до 2020 года была другая редакция 1993 года, по ней вы и избирали его 4 раза.

А по новой — более демократической — вы сможете избрать его только 2 раза. Например, с 2024 по 2036 год. Или с 2024 по 2030-й, а потом еще раз с 2036 по 2042 год. Ему как раз 90 годков стукнет, дай бог ему крепкого здоровья!

2020 г.

С предельной откровенностью стратегические задачи правящей в России группировки на десятые годы ХХI века («династический этап») сформулировал в 2013 году придворный кремлевский летописец Евгений Минченко в своем ежегодно с тех пор обновляемом докладе «Большое правительство Владимира Путина и Политбюро 2.0»:

1. Дальнейшая конвертация власти в собственность (через новый этап приватизации, использование бюджетных средств и преференций со стороны властных структур для развития прибыльных бизнесов, создания новых «рент»);

2. Обеспечение передачи обретенной в 1990-2000-х годах собственности по наследству, создание потомственной аристократии;

3. Обеспечение легитимации приобретенной собственности на Западе.

Невольно всплывает в памяти чеканная формула советского обвинителя на Нюрнбергском процессе: «Преступники, завладевшие целым государством и само государство сделавшие орудием своих преступлений». Триада жизненных установок российской правящей верхушки — присвоить, передать по наследству, легитимировать на Западе — воспринимается российской «элитой» как рутинная данность: да, так было в лихие 90-е годы, так было в тучные нулевые, так будет и в династические десятые. Так и происходило до самого последнего времени, пока с треском не обломилась фундаментальнейшая для кремлевского режима внешняя скрепа.

Обрушить эту скрепу западного коллаборационизма с путинским режимом давно пыталась российская оппозиция, годами призывавшая правительства США, Великобритании, других западных стран отказаться от фактического сотрудничества с грабителями России и применить в отношении «потомственной аристократии» собственное законодательство по борьбе с отмыванием денег.

В распоряжении международной Группы разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (FATF) имелись горы информации о финансовых махинациях членов «большого правительства Владимира Путина» как из открытых российских источников (доклад Марины Салье, доклады Бориса Немцова и Владимира Милова, расследования Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального, публикации «Новой газеты»), так и из материалов западных финансовых разведок. Лидер российской оппозиции Борис Немцов, чье имя носит площадь в Вашингтоне перед зданием российского посольства, был демонстративно убит у стен Кремля — вероятнее всего, за его разоблачения путинской группировки.

Ни Немцов, ни Навальный, ни миллионы рядовых россиян не представляли себе масштаба вывода капиталов, практиковавшегося ««национальным лидером» и его окружением. Оценка американского Национального бюро экономических исследований (более 1 триллиона долларов частных российских активов на территории США) позволяет говорить об ограблении тысячелетия. Тем не менее, до поры до времени, пока деяния российской верхушки ограничивались разграблением собственной страны, эта ситуация устраивала Запад, никогда не отличавшийся кристальной принципиальностью. Если называть вещи своими именами, Запад был соучастником-бенефициаром этих деяний.

Ситуация радикально изменилась летом 2017 года. Принятый почти единогласно американским Конгрессом и подписанный крайне неохотно президентом Трампом Акт по противодействию агрессии со стороны правительств Ирана, Российской Федерации и Северной Кореи и прежде всего его статья 241 (о персональных санкциях) — фактически объявление вне закона всего российского политического руководства, которое аккумулирует в Соединенных Штатах вывезенные им из страны сокровища.

Финансовой разведке США поручается в течение 180 дней выявить активы, принадлежащие верхушке российского правящего класса, начиная с Владимира Путина, и обнародовать эти данные. После чего к российским руководителям автоматически будут применены действующие в США законы по борьбе с отмыванием капиталов, нажитых криминальным путем.

Это принципиально новый характер отношений США с путинским клептократическим режимом.

Причина этой радикальной смены вех предельно ясно сформулирована в названии закона — «Акт о противодействии агрессии…». Ограбление народа России и военная агрессия против Украины, аннексия части ее территории — это разные преступления. Но они совершены (и это не случайность, а глубочайшая закономерность) одними и теми же физическими лицами. В развязывании войны против Украины многое подогревалось фантомными имперскими комплексами российского политического класса. Но главной целью агрессии было сохранение пожизненной власти вождя и бессмертие кремлевской мафии как института. Владимир Путин прекрасно понимает законы функционирования системы, построенной с его активным участием. Свет в конце туннеля в ней — это тот коллектор, из которого люди с ломами вытащили несчастного Муаммара Каддафи.

В невинном соглашении об ассоциации Украины с ЕС Путин заподозрил стремление Киева вырваться из цепи посткоммунистических государств, образовавшихся на территории бывшего СССР, и перейти к европейской модели экономической и политической конкуренции. Такое бегство из таежной зоны могло стать заразительным и вдохновляющим примером для его подданных, потому опасность необходимо было ликвидировать в зародыше.