Андрей Пионтковский - Обнуление. Кто управляет Путиным

Но поверит ли Путин тексту новой военной доктрины НАТО? Полагаю, что он захочет его проверить опытным путем…

В октябре 1962 года Кеннеди и Хрущев отшатнулись от края пропасти в последний момент, потому что оба поняли, что нет никакого рационального определения «победы» в их ядерном столкновении. Через полвека с небольшим нашелся не человек — деянье, поступок ростом с шар земной, он то, что снилось самым смелым, но до него никто не смел. У него есть своё личное определение победы в ядерной войне.

В мае 2018 года на фуршете после очередной инаугурации пожизненного президента в одном из кремлевских залов прозвучал страшный диалог:

— Владимир Владимирович, вы понимаете, что мы приблизились к войне?

— Да, понимаю. И мы в ней победим.

2018 г.

Я неоднократно с большим уважением отзывался о той высокой миссии и тяжкой ноше, которую добровольно взвалил на свои хрупкие плечи главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов.

В который раз снимаю шляпу перед мужественным «кротом», вынужденным сутками бухать с риббентропами и штрейхерами всякими ради ценнейшей информации, которую он регулярно передает urbi et orbi. Он видит свою профессиональную задачу не в том, чтобы оправдывать или, наоборот, обличать всеблагих, регулярно приглашающих его как собеседника на свои пиры. Его миссия намного содержательней и интересней — он проникает в их внутреннюю логику, перевоплощается в своих собеседников и, спускаясь с горных вершин власти, дает нам, простым мирянам, мастер-классы принятия всеблагими политических решений на высшем уровне. Нелепо упрекать крота или тем более возлагать на него политическую или моральную ответственность за какие-то высказывания, сделанные им в ходе подобных психоделических сеансов. Художника следует судить по законам того жанра, в котором он работает и который он сам для себя выбрал. Его можно только благодарить за художественную и историческую правду тех персонажей, которых он нам представляет.

У Венедиктова есть достойный собрат по призванию, не уступающий, а в последнее время, пожалуй, и превосходящий классика и родоначальника жанра в ценности достовернейших донесений. Его технология, судя по всему, несколько иная — не пиры со всеблагими, а доверительные беседы с их ближайшим аппаратным окружением. Такой подход к сбору стратегической информации не так эффектен, но зато более эффективен.

Интервью профессора Валерия Соловья телеканалу «Дождь» 27 февраля 2019 года, так же как интервью Венедиктова польским СМИ 8 августа 2016 года, — must read и для мировых политиков, и для рядовых обывателей. С леденящими подробностями оно свидетельствует об одном и том же плане путинской группировки по сокрушению Запада. Я подробно проанализировал этот кремлевский замысел еще весной 2014 года в статьях «Вы готовы умереть за Нарву?» и «Путин намерен победить в 4-й мировой войне». Его творцы весной 2019 года еще более уверены в своем успехе, чем даже на пике крымнашистской эйфории в апреле 2014-го.

Настоящий текст построен следующим образом.

Первая часть — дайджест моих статей 2014 года с изложением путинского Плана победы (ППП) в гибридной мировой войне.

Вторая — свидетельство Венедиктова и мой разбор его по горячим следам.

Третья — свидетельство Соловья от 27-го февраля.

Заключение — соображения о ближайших перспективах хода мировой гибридной войны. Возможны повторы, но я их сознательно не убираю. Текст предназначен не в последнюю очередь и для зарубежной аудитории. Ей, в отличие от российской, необходимо терпеливо разжевывать некоторые вещи, понимание которых счастливо заложено генетически в дополнительной хромосоме нашего с вами арийского племени, спустившегося с Карпатских гор.

Путин как человек, проведший 15 лет на ледяной вершине личной власти, знает, что власть диктатора — это не рациональные расчеты, не рейтинги, не политические расклады, а некая аура, тайна, мистика, воля, через телеиспускательные каналы осеменяющая массы и дающая им счастливую иллюзию творческого соития с национальным вождем. Как симулякр большого идеологического стиля путинизм постоянно нуждается в мифологемах, легитимизирующих и по возможности романтизирующих его бесконечное воспроизводство себя во времени: «мочить в сортире», «встаем с колен», «собираем исконные русские земли», «национал-предатели», «арийское племя с уникальным генетическим кодом», «Крымнаш», «кирдык твоей Америке», «Русский мир».

Практикующий диктатор, в отличие от иных яйцеголовых экспертов, прекрасно понимает, что отказ от духоподъемной внешней политики способен окончательно разрушить тонкое эзотерическое тело его власти, оставив его профаническую плоть один на один со скучными и безнадежными перспективами воровской путиномики. Одновременно лишая его навсегда того невероятного личностного пацанского драйва, той опьяняющей веры в свою богоизбранность, тех высших геополитических наслаждений властелина Вселенной, которые ему, рожденному неудачником троечнику из бедной люмпенской семьи, довелось испытать в марте-апреле 2014 года на взлете героического мифа Русского мира. Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые!

Но прежде чем объявлять неразумным пиндосам наш православный джихад, неплохо бы поинтересоваться, а сколько дивизий у нашего «Папы Римского», то бишь у духовного вождя Русского мира. Ведь ни одно государство, ни один режим не пойдет на войну твердо убежденным, что он ее проиграет. У вождя и у его Генерального штаба должен быть в голове какой-то стратегический замысел, реализация которого в их представлении приведет к победе. Попробуем в этом замысле разобраться.

В своей знаменитой крымской (судетской) речи Путин воплотил смутные коллективные геополитические комплексы и фантазмы российской политической «элиты» в четкие концепты: «разъединенный народ», «собирание исконных земель», «Русский мир», ученически копирующие стереотипы внешней политики Германии 30-х годов прошлого века. Так была сформулирована повестка дня 4-й мировой войны. И это не повестка сохранения статус-кво. Даже самый скромный вариант практической реализации амбиционной идеи «собирания исконных русских земель» потребует изменения государственных границ по крайней мере двух стран — членов НАТО: Латвии и Эстонии. И какие же инструменты, кроме своей знаменитой «духовности», могло бы задействовать для успешной конфронтации с блоком НАТО и аннексии территорий входящих в него стран государство, в разы уступающее НАТО по экономическому развитию, научно-технологическому уровню, потенциалу конвенциональных вооруженных сил?