Петр Кропоткин - Анархия. Мысли, идеи, философия

Но тем временем сорганизовывалась и укреплялась государственная буржуазия. Правительственная централизация, которая есть суть всякого государства, шла вперед, и скоро снова началось образование новых монополий, но уже в новых областях и на этот раз в совсем другом масштабе, чем при Тюдорах. Тогда это был только детский период искусства. Теперь же государство достигло зрелого периода.

Если парламент сдерживался до некоторой степени представителями местной буржуазии и не мог вмешиваться в самой Англии в нарождавшиеся отрасли и покровительствовать одним за счет других, то он перенес свою монополистскую деятельность на колонии. Там он действовал на широкую ногу. Индийская компания, Канадская компания Гудзонова залива сделались своего рода богатейшими государствами, отданными нескольким группам частных лиц. Позднее концессии на земли в Америке, на золотоносные россыпи в Австралии, привилегии на судоходство и захват новых отраслей промышленности сделались в руках государства средствами для жалованья своих любимцев баснословными доходами. Колоссальные состояния были накоплены таким путем.

Верный своей природе английский парламент, состоявший из двух частей: буржуазии в палате общин и земельной аристократии в палате лордов, занялся в течение всего XVIII в. обращением крестьян в пролетариев крестьянства и передачей их, со связанными руками и ногами, во власть земельных собственников. При помощи законов об «огораживании» (Inclosure Acts), посредством которых парламент объявил общинные земли личной собственностью господина-лорда, если последний огородил их какой-нибудь изгородью, около 3 000 000 десятин общинных земель перешли из рук общин в руки господ между 1709 и 1869 гг. Вообще результат монополистского законодательства английского парламента был тот, что одна треть земли, годной для обработки в Англии, принадлежит теперь только 523 семьям.

Огораживанье было актом открытого грабежа; но в XVIII в. государство, обновленное революцией, уже чувствовало себя достаточно сильным, чтобы не обращать внимания на недовольство и случайные восстания крестьян. Притом его в этом поддерживала буржуазия.

Действительно, одаривая таким образом лордов земельной собственностью, парламент покровительствовал также промышленной буржуазии. Изгоняя крестьян из деревень в города, он давал промышленникам дешевые «рабочие руки» голодных людей. А вследствие толкования, данного парламентом закону о бедных, агенты хлопчатобумажных фабрикантов объезжали Работные дома (workhouses), то есть собственно тюрьмы, куда запирали безработных пролетариев с их семьями; и из этих тюрем агенты увозили фургоны, полные детей, которые под именем «учеников Работных домов» должны были работать четырнадцать и шестнадцать часов в день на хлопчатобумажных фабриках. Города Ланкаширской провинции носят до сих пор на своем народонаселении отпечаток своего происхождения. Худосочная кровь голодных детей, которые были привезены из Работных домов южных провинций для обогащения буржуазии и которых заставляли работать из-под кнута надсмотрщиков, очень часто с семи лет, видна еще теперь в хилом малокровном населении этих городов. Это продолжалось вплоть до XIX в.

Наконец, чтобы помочь новым рождающимся промышленностям, парламент уничтожал своим законодательством местную промышленность в колониях. Так было убито ткацкое производство, которое достигло было высокой степени артистического совершенства в Индии. Таким образом этот богатейший рынок был отдан в распоряжение английских коммерсантов. Выделка холста в Ирландии была таким же образом убита, к выгоде хлопчатобумажников Манчестера.

Мы видим, следовательно, что если буржуазный парламент, заботившийся об обогащении своих избирателей путем развития национальной промышленности, противился в течение XVIII в. тому, чтобы отдельные промышленники или отрасли английской промышленности обогащались в ущерб другим, то он все свое внимание отдал пролетаризации масс земледельческого населения Англии и колоний, которых он отдал на самую низкую эксплуатацию могущественных монополистов. В то же время, по мере сил, он поддерживал и покровительствовал в Англии даже горнопромышленные монополии, установленные еще в предыдущем веке, как монополия угольных промышленников Ньюкастля, которая продержалась до 1844 г., и медная монополия, продолжавшаяся до 1820 г.

С первой половины XIX в. начали возникать, под покровительством закона, новые монополии, перед которыми старые были детской игрой.

Сначала внимание дельцов устремилось на железные дороги и на океанские пароходные линии, субсидируемые государством. Колоссальные состояния были созданы в течение немногих десятков лет в Англии и во Франции с помощью «концессий», полученных частными лицами и компаниями на постройку железных дорог, обыкновенно с гарантией известного дохода.

К этому прибавились большие металлургические и горнопромышленные общества для поставки железным дорогам железа на рельсы, железных или стальных мостов, подвижного состава и топлива – все эти общества умели получать баснословные доходы и страшно спекулировали приобретенными землями. За ними следовали крупные общества для постройки железных морских судов и для выделки железа, стали, меди для военного снаряжения и самого снаряжения: брони, пушек, ружей, холодного оружия и т. д.; затем предприятия для постройки каналов (Суэц, Панама и т. д.); и, наконец, то, что называют «развитием» запоздалых в индустрии стран, т. е. попросту грабежом их, при помощи субсидий от своего государства. Миллионеры фабриковались тогда быстро, как грибы, наполовину – голодными рабочими, которых расстреливали без всякой пощады или ссылали на принудительные работы, как только они делали малейшую попытку мятежа.

Постройка широкой сети железных дорог в России (начатая в 60-х гг.) на полуостровах Европы, в Соединенных Штатах, в Мексике, в республиках Южной Америки – все это было источником неслыханных богатств, собранных посредством настоящего грабежа, под покровительством государства. Какое жалкое зрелище представлял, бывало, феодальный барон, когда он грабил купеческий караван, проходивший близ его замка! Теперь биржевые дельцы фабили сразу миллионы человеческих существ при открытом содействии государства и его правительств, самодержавных, парламентарных и республиканских.

Но это было не все. Скоро к этому присоединились еще: постройка судов для торгового флота, субсидируемая различными государствами; пароходные линии, также субсидируемые; затем подводные кабели и телеграфы; постройка туннелей и пересечение перешейков; украшение городов, начатое в грандиозном масштабе при Наполеоне III; и, наконец, возвышаясь над всем этим, как Эйфелева башня над соседними домами, царили государственные займы и субсидированные банки!