Павел Пашков - Храм Богов

Павел Пашков отправляет письма детям. Вологодская область.

А случилось все так. За несколько часов до аварии мы обнаружили неубранные годами лесосеки на въезде в Вологодскую область. Причем никто даже не прячет их, все на глазах. Леса не видно! Вырублено все. Палки, ветки, бревна — разбросаны как попало. По уже подросшим кустам мы смогли понять, что здесь так принято: годами такая картина встречает гостей Вологодской области и никто не спешит убирать следы уничтожения лесов. По старым бревнам, осмотрев их, я пришел к выводу, что лес здесь не был больным. Значит вырубили на продажу. Бросили после себя все и уехали. Ну, а что? Деньги в карман положили, кому какое дело до того, что станется с землей после того, как уничтожили на ней природу.

Кстати видео с места я снять успел, и оно было опубликовано. Его до сих пор можно посмотреть на моей странице в социальной сети ВКонтакте и на иных проектах. Когда мы уже собирались уезжать к нам подъехали агрессивные мужики, которые назвались «местными». Угрозами стали говорить, что это их земля и нечего тут делать съемку. В крайне мрачном тоне, естественно, они были посланы! И мы, спокойно сев на автомобиль поехали дальше. Через пол часа (примерно) за нами увязались две советские машины без номеров. Они вели нас долго, до темна. Дорога скользкая, опасная, на скорость выйти не могу. За рулем был я. Когда первая темень легла на Вологодскую губернию, одна из машин ушла на обгон. Вторая продолжала ехать позади нас. Я несколько раз намеренно сворачивал с основной дороги, чтобы посмотреть, отстанет ли. Не отстала! Тогда я остановился у обочины, но автомобиль проскочил прямо и скрылся из виду. Почесав уставшую голову, я сел обратно за руль и, мы снова двинулись дальше.

Резкий поворот. Ночь. С поворота выходит фура. Позади нас, выключив фары, та машина, что вела нас всю дорогу, резко ударив по газам, понеслась со стороны обочины, рьяно выводя наш автомобиль под фуру. Буквально секунда и нас бы разнесло в куски. Я вместо того, чтобы уйти от преследователя и направить автомобиль под фуру, как видимо было запланировано, вывернул руль в его сторону… но из-за резкого поворота нас занесло, четыре раза перевернуло и выбросило в овраг. На севере. Вдали от дома. Фура остановилась, а преследователь с ревом скрылся в темноте. Все. Настолько стремительно и неожиданно, что и представить нельзя.

Разбитая машина проекта «Русская тайга».

Первым делом я сообщил о том, что случилось в штаб проекта «Русская тайга». Если все то, что произошло было дело рук властей, то звонить в ГИБДД было бы огромной ошибкой. Не удивлюсь, если бы они обнаружили в нашей крови несоизмеримую с жизнью дозу алкоголя или вовсе, нашли бы у нас в машине боеприпасы и взрывчатку. Было решено своими силами выбираться. Разожгли костер и всю ночь сидели возле него. Мороз был сильный. Собирали письма и снова грелись. Рано утром я смог отправить всех участников экспедиции в Москву. Сам остался там и отправился на реку Сухона, чтобы с поселения на ее берегу отправить письма деткам под Новый Год. Устал жутко, но дело нужно было довести до конца. До Великого Устюга мы не доехали буквально километров сорок. На все воля Богов и самое главное, что все живы!

Со временем будет новая машина, новое снаряжение и техника. Но из-за случившегося мы не смогли продолжить экспедицию, проверить обращения и теперь, даже сегодня, крайне ограничены в проведении проектов. Не вырвешься на дальние расстояния, нет возможности забраться как можно дальше в тайгу и продолжать путь защиты лесов. Именно поэтому сейчас собираю все по крупицам, буду двигаться дальше и создавать новый фундамент для всей команды проекта «Русская тайга». Время все расставит по местам.

Еще один из материалов экспедиции на Русский Север. Маршрут наш начинался с земли Вологодской. Но это было до того, как нам подстроили аварию, ранняя экспедиция. По одной стороне Вологодской области мы проехали перед поездкой в Карелию. Я решил специально отправиться в древний русский город Устюжну, к расположенной рядом с ним роще с посадками кедра.

Я начал проект «Русская Тайга», просто видя в своих путешествиях ужасающие вырубки. Понимая, что молчать я об этом не могу. То, что происходит с русскими лесами, неправильно. И только в экспедиции в Сибирь осознал действительные масштабы и сложность проблемы. Заинтересовался лесовосстановлением, как и что делается сейчас. И какой существует опыт. Оказалось, что в прошлом были замечательные практические образцы такой работы. А то, что делается сейчас, зачастую просто имитация и отписки.

Я запоем перечитал книги русского, советского ученого и журналиста Леонарда Федоровича Ипатова. Оказывается, в условиях Севера Руси давно и успешно был интродуцирован (введен в культуру восстановления лесов) сибирский кедр. Еще один замечательный человек, устюженский лесовод, Александр Адрианович Васильев, закладывал крупные посадки кедра в 1957 году. У Ипатова глава, посвященная кедрам Устюжны, заканчивалась словами: «В каком состоянии сейчас находятся устюженские кедры, я не знаю. А так хотелось бы на старости лет еще раз заглянуть в эти уникальные сады, созданные для благодарных потомков неутомимым вологодским лесоводом Александром Адриановичем Васильевым!» И я загорелся желанием оценить, в каком состоянии эта кедровая роща сейчас. И рассказать о таком действительно положительном опыте.

Жива роща кедров! И есть данные технологические. Как сажать, как ухаживать. И, главное, живой образец живых деревьев. В 1957 — 1988 годах была целая волна посадок кедра по разным областям СССР. К сожалению, не знали особенностей дерева. А самое главное, многочисленные реформы лесной отрасли. А, затем, и исчезновение государства, которое начинало заниматься государственной программой восстановления лесов, включая в нее и интродукцию кедра. Мало что где осталось. Дерево требует не только посадки, но и ухода затем. Срок жизни того же кедра сотни лет. И уход, наблюдение требуются десятки лет. Устюженская роща самая сохранившаяся. Самая успешная. Но и в ней видно, что уход остановился в какой-то момент. Загущенные кедры. Вероятно, планировалось через несколько лет их проредить, а сделано это не было. Тем не менее, во втором квартале Залесского лесничества, в урочище Соколово, что под древним русским городом Устюжной, любой человек и сегодня может пройти меж кедров. Прикоснуться к их стволам. Ощутить их запах. И это плодные кедры! Их плодоношение началось в 1981 году. В возрасте 22 года, их урожай составлял 8 — 9 кг с гектара. Даже маленькое чудо случилось: появились птицы-кедровки, которых раньше здесь, за 850 км от ареала кедра сибирского, никто и не замечал. Что еще раз говорит о том, что лес — это целостный живой организм. Саморегулирующийся, с множеством связей.