Андрей Пионтковский - Кто играет Путина. Акт четвертый – последний?

Я продолжаю упорствовать в этой почти безнадежной миссии, потому что тяжкое повальное заболевание «мозга нации» ведет мою страну к неизбежной катастрофе.

Важнейшей идеологемой российского внешнеполитического дискурса, собственно его структурообразующим ядром является сладострастное смакование некоего «унижения», испытываемого в последние четверть века Россией в результате поражения СССР в холодной войне. Это демонстративное порывание рубищ и демонстрация геополитических язв — любимое занятие всей нашей политической «элиты», от азиопов Проханова и Дугина до яблочников Арбатова и Лукина.

Непотопляемая cоветская «элита» вышла из крупнейшей геополитической катастрофы XX-го века упакованной, как никогда прежде.

Но, обеспечив себя севрюжиной с хреном на несколько поколений вперед, она вновь возжелала не конституции, а азиопского величия — новой Золотой Орды, объединяющей мечтающие прильнуть к ее длани народы и государства.

Вороватая и бездарная, чванливая и трусливая, мечущаяся между Куршевелем и Лефортовом российская политическая «элита» никак не может понять, что она на хрен никому не нужна на постсоветском пространстве в качестве учителя жизни и центра притяжения. И не потому что американка гадит. А потому что сама путинская Россия ни для кого не может быть привлекательной — ни для миллионов украинцев, жаждущих избавиться от собственных бандитов во власти, ни для среднеазиатских паханов, которым не нужен смотрящий над ними в Кремле.

Ну, может быть, нашлись бы среди наших соседей какие-нибудь социально близкие братья по разуму, если бы хрипящая от ненависти к Западу российская «элита» предложила бы им последовательный Большой антизападный идеологический проект.

Но всему миру известно, где эта «элита» хранит свои сокровища, какую медицину она предпочитает для себя и какое образование выбирает для своих детей.

Неспособность нарциссирующей в своих мегаломанических фантазиях «элиты» не формально на бумаге, а внутренне психологически воспринимать всерьез независимость «братских» стран, ее поразительная глухота к возможной реакции наших соседей, духовная лень и имперская спесь, не позволяющие попытаться взглянуть на себя их глазами, — все эти замечательные качества российской клептократии закономерно порождали цикл отчуждения и вражды на всем постсоветском пространстве.

В обыденных человеческих отношениях претензия на «братское доминирование» становится приглашением к ненависти. Почему же столь очевидная глупость выдается за образец государственной мудрости, когда речь идет не об отношениях между людьми, а об отношениях между народами?

Агрессивная концепция «Русского Мира», ученически заимствованная вождем «разъединенного» племени у гитлеровской внешней политики 30-х годов прошлого века, и позорная попытка ее практической реализации в Украине стали апофеозом четвертьвековой оргии «униженчества».

Пациент дал, наконец, ответ на вопрос давно уже обеспокоенных его неадекватным поведением окружающих о природе его униженности.

Русский человек на rendez-vous истории, оказывается, унижен, когда он не может безнаказанно топтать и расчленять своих бывших собратьев по строительству платоновского котлована.

Российская империя распадалась дважды. Первый раз − 100 лет назад. Вожди белого движения переживали распад империи как национальную катастрофу. Они совершенно искренне считали Украину частью Большой России. И не только Украину, но и Кавказ, и Прибалтику, а возможно, и Финляндию с Польшей. Сражались они в гражданскую войну под девизом «За единую и неделимую Россию». Честь и верность этой идее не позволяли белым даже ради победы над большевиками идти на компромиссы с явно не разделявшими ее национальными движениями на территории бывшей Российской империи.

У этой принципиальной позиции был только один недостаток. Она категорически не поддерживалась ни украинцами, ни кавказцами, ни прибалтами — никем из нерусских народов России. В лучшем случае кто-то мог с ней смириться. Но увлечь, тем более заставить за нее сражаться и умирать идея Великой России никого из них просто не могла. Это элементарная истина, но на осознание ее у «титульных» наций бывших империй уходят обычно десятилетия.

Непонимание ее было одной из причин поражения белого движения. Победили красные, обещавшие всем все и вступавшие в любые тактические союзы. Победив Деникина и других белых генералов, большевики довольно быстро реализовали его программу «единой и неделимой», восстановив почти целиком Российскую империю.

Как же произошло это чудо, и почему оно не произойдет сегодня? Да потому, что Ульянов-Ленин и его товарищи никому из народов бывшей Российской империи не пытались навязывать абсолютно чуждую и пустую для них идею Великой России.

Красная армия несла им на своих штыках, а ее комиссары в своей пропаганде вдохновляющую коммунистическую идею социальной справедливости и освобождения угнетенных трудящихся. Неважно, что идея оказалась ложной, а ее реализация преступной. Это выяснилось позднее. А тогда она увлекала миллионы людей независимо от их национальности и не просто была квазирелигиозной, а играла роль самой настоящей новой религии.

Прав был гениальный Андрей Амальрик, еще в конце 60-х годов предсказавший распад Советского Союза, когда утверждал: «Как принятие христианства продлило на 300 лет существование Римской империи, так и принятие коммунизма продлило на несколько десятилетий существование Российской империи».

СССР мог распасться немного раньше, немного позже, по тому или по другому сценарию (например, югославскому), но когда коммунистическая религия умерла в душах сначала своих жрецов, а потом и паствы, советская теократическая империя была обречена.

А что сегодняшняя воровская российская «элита» может предложить своим бывшим соседям по коммунальной квартире?

Ничего кроме помпезных разговоров о своем величии, своей исторической имперской миссии, о сакральном Херсонесе, о спустившемся с Карпатских гор арийском племени с дополнительной хромосомой духовности. Но этот бред никому не интересен.

В Украине «державой-победительницей» проиграно все. «Русский мир» вспоминать уже неприлично. Эта нацистская идеологема потерпела два болезненнейших метафизических поражения. Во-первых, она была отвергнута подавляющим большинством русского населения Украины, сохранившего верность украинскому государству и его европейскому выбору. И во-вторых, не получила никакой серьезной поддержки в самой России. Социальные отбросы с провинциальных автопомоек и столичные политруки-писатели не в счет. У имперской «элиты» не оказалось под рукой имперского народа. Лучезарная Новороссия скукожилась до огрызка бандитской Лугандонии, которую Кремль отчаянно пытается впихнуть обратно в Украину. Крымнаш все более становится чемоданом без ручки. Украина ушла навсегда. И с ней все постсоветское пространство. Четвертьвековые коллективные вопли об унижении стали самосбывающимся прогнозом. Россия выступила в отношении Украины действительно в самой унизительной роли насильника-импотента.