Валентин Мач - Ограниченность социалистической идеи

Не испытывая никаких иллюзий относительно возможности получить в обозримом будущем добровольное согласие капиталистов на выполнение выдвигаемых ими требований, наиболее настойчивые из социалистов выдвинули коммунистическую идею, в соответствии с которой эксплуатируемые и угнетенные, избавившись неведомым, правда, образом от своих угнетателей, самостоятельно построят общество всеобщего благоденствия. Выдвижение коммунистической идеи представляло собой попытку преодолеть не только сопротивление капиталистов, но и заметную уже тогда недостаточность идеи социалистической. Эта ее недостаточность озадачила некогда одного из известнейших социалистов-утопистов своего времени, которым являлся Оуэн. Проведя очередной социальный эксперимент, он к своему величайшему огорчению обнаружил, что участвовавшие в его затее рабочие, несмотря ни на что, оставались его рабами. Свою неудовлетворенность полученным результатом он объяснил себе тем, что еще не создал для своих рабочих необходимые человеческие условия существования. В действительности причина заключалась в том, что оказавшись между капиталистом и рабочими, он превратился для последних в непосредственный источник материальных благ, чем вполне объясняется образование непреодолимой социальной пропасти между незадачливым экспериментатором и остальными участниками неудачного социального эксперимента.

Вместе с тем выдвижение коммунистической идеи достаточно убедительно свидетельствовало о том, что на этот раз наиболее решительная часть социал-демократии одними благостными увещеваниями несговорчивых капиталистов не ограничится, что и было подтверждено дальнейшим ходом событий. Такой, заведомо неприемлемый для капиталистов оборот обусловил превращение глухого неприятия ими социалистической идеи в активное отрицание идеи коммунистической, а плохо скрываемой неприязни к социал-демократии в открытую ненависть ко всем последователям коммунистического учения, которые не замедлили ответить со своей стороны полной взаимностью.

Несмотря ни на что, для всех предшественников Маркса необходимость избавления от капиталистов оказалась неразрешимой задачей. Большей частью последователи коммунистической идеи ограничивались гневными обличениями многочисленных пороков современного им капиталистического общества, а в отдельных случаях описаниями умозрительных построений свободных от эксплуатации и угнетения человеческих общностей: «Солнечный город» — Кампанелла, «Утопия» — Т. Мор. И только Маркс, решительность которого оказалась безграничной, предложил использовать для избавления одной части общества от другой набор весьма жестких способов — от экспроприации до физической ликвидации. С целью обоснования правомерности подобных действий он разработал соответствующую революционную теорию, утверждающую о необходимости насильственного разрушения капиталистического общества и осуществления диктатуры победившего пролетариата во время переходного от капитализма к коммунизму периода, которой, в ее более развитом виде, мы имели несчастье воспользоваться в Октябре 1917 года. Эта псевдонаучная людоедская теория пришлась весьма кстати в качестве незаменимого практического руководства к действию для будущих экспроприаторов и ликвидаторов, которыми оказались, победившие всех чужих и всех своих, большевики.

Между тем, полная ликвидация капиталистов в отдельно взятой стране исключила всякую возможность использования в советском обществе социалистического распределения. В результате сплошного обобществления и поголовной коллективизации оказалось, что давать надо всем, да и обещано было немеряно, а вот тех, у которых для этого можно было бы хоть что-нибудь взять, в порыве революционного энтузиазма искоренили вчистую. Социалистическая идея, следовательно, не получила в СССР никакого практического применения. Использование социалистического распределения в отношении всех членов общества и вовсе не имеет никакого смысла, так как сущность социальной политики есть перераспределение материальных благ в пользу только тех членов общества, которые в социальной защите нуждаются.

Примером наиболее эффективного использования социалистического распределения является пресловутая шведская модель гуманного и демокpатического капитализма, представляющая собой как, впрочем, и все иные модели не более, чем социал-демократический тупик. Сохранение значительного социального неравенства даже в странах с наиболее развитыми системами социальной защиты свидетельствует об ограниченности социалистической идеи. А использование социалистического распределения в отношении вполне здоровых и работоспособных членов общества свидетельствует о ее несомненной порочности. Предпринятая шведской социал-демократией наименее болезненная попытка решительного продвижения в сторону общества всеобщего благоденствия также оказалась бесплодной, обернувшись потерей динамизма экономического развития, застойными явлениями в производстве, политическим поражением социал-демократов. Настолько обескураживающий отрицательный результат объясняется тем, что социалистическое распределение является по своей сути распределением внеэкономическим.

Его доля в совокупном результате общественного производства материальных благ имеет некоторый предел, одновременно с преодолением которого значительно ограничивается положительный субъективный фактор в производстве, так как при этом даже сам капиталист теряет всякий личный интерес в дальнейшем развитии своего предприятия. Продолжение увеличения доли внеэкономического pаспpеделения заменило бы товарно-денежные отношения тотальным центpализованным pаспpеделением совокупного результата общественного производства, экономическое неpавенство — неравенством номенклатуpным, буpжуазную паpламентаpную демокpатию — тоталитаpной диктатурой. Однако проявленное шведской социал-демократией здоровое благоразумие позволило стране своевременно вернуться к пока еще более приемлемой общественной и экономической организации.

Не в пример Швеции, утвердившиеся в СССР общественно-экономические отношения явились результатом практической материализации неприкаянно бродившего до тех пор по Европе призрака. В процессе гражданской войны этим результатом оказалась ленинская экономическая политика военного коммунизма, непригодность которой в мирное время вынудила Ленина объявить о переходе к новой экономической политике, называемой НЭПом. То есть, в самое тяжелое для страны время Ленин обратился за помощью не к обездоленным большевиками рабочим и крестьянам, а к тем же самым, только что ликвидированным капиталистам. Называемые в то время нэпманами, все они очень уж напоминают нынешних новых во всей СНГовии. Спрашивается, стоило ли ради этого совершать революцию и затевать гражданскую войну? В процессе бескомпромиссной борьбы за власть страна была полностью разгромлена. Промышленное производство оказалось разрушенным, сельское хозяйство пришло в упадок, в стране воцарился голод, свирепствовали эпидемии. Дорвавшийся до власти Сталин своевременно понял, что еще совсем немного и нэпманы скупят на корню всех голодранцев комиссаров. НЭП поэтому был немедленно свернут и заменен системой тотального централизованного распределения совокупного результата общественного производства, представляющей собой осуществление ленинской экономической политики военного коммунизма в условиях мирного времени. В результате коммунистическая идея, получив свое практическое воплощение в виде крайне некачественной системы общественных и экономических отношений, которую составляют всеобъемлющая тоталитарная власть и тотальное централизованное распределение совокупного результата общественного производства, оказалась полностью несостоятельной. А воображаемые заманчивые умозрительные видения бесконфликтного коммунистического общежития обернулись загаженными советскими коммуналками и переполненными бараками Гулага.