Юрий Сторчак - Русский разлом

13) советский характер. Он свойственен старшему поколению и привит советским воспитанием. Кто-то с презрительным злорадством именует их «рабским менталитетом» за доброту, отзывчивость и бескорыстие. Из-за этих нравственных устоев многие поплатились достойным существованием или даже жизнью в первые годы реформ, не сумев справиться с вызовами дикого капитализма. На их фоне мы с вами выглядим эгоистичнее и циничнее, всецело зависящими от «золотого теленка». А потому, вероятно, не будет большим преувеличением сказать, что советское общество являлось самым высоконравственным в истории человечества;

14) употребляя в пищу натуральные продукты питания и имея меньше стрессов, лучше отдыхая и занимаясь профилактикой своего здоровья, люди меньше болели, чем сейчас. Молочные кухни обеспечивали малышей детским питанием.

Потеряли: большую, великую, уважаемую в мире страну; сильную армию; системы бесплатного обеспечения квартирами (а также отсутствие кредитов и процентов), хорошего образования и здравоохранения, детского отдыха, многочисленных кружков для детей; промышленность и сельское хозяйство; культуру и веру в нужность своей стране; большие гуманитарные идеологические смыслы и цели; прозрачность границ на постсоветском пространстве; опеку государства за своими гражданами; дружбу народов; независимость политики своей страны; ощущение безопасности; отсутствие безработицы; низкую стоимость воды, электроэнергии, газа.

Получили : свободу и конкуренцию; отсутствие веры в светлое будущее; дегуманизацию; открытие границ со всеми государствами мира, а не только с бывшими социалистическими странами (теперь беспокоиться приходится не столько о том, выпустят ли тебя из своей страны, как о том, впустят ли в ту или иное место на планете, желаемое для посещения или переселения); возможность роста материального уровня, которая зависит от личных качеств человека.

«Запад больше всего опасался… советской экономики».

Маргарет Тэтчер, премьер-министр Великобритании в 1979–1990 годах

С 1960 по 1985 год производство электроэнергии в СССР — а это один из важнейших экономических показателей — выросло ровно в пять раз. Еще больший прогресс наблюдался в области международной торговли: за те же годы советский внешнеторговый оборот вырос в 14 раз, с 10 млрд до 142 млрд рублей. Если в 1950 году СССР торговал с 45 странами, то в 1986-м уже со 145. Этого экономического темпа и опасался Запад.

В 1980-е годы крушившим советский строй «бульдозером перестройки» стали работники заводов и фабрик. Изучавший социологию рабочего движения и реформы того времени Борис Иванович Максимов дает такую периодизацию этапов:

• первый: активное участие рабочих в действиях по улучшению советского строя под знаменем социализма и с риторикой идеологии рабочего класса;

• второй: переход от улучшения социализма к критике советских порядков без отказа от социализма в целом, хотя рабочих и использовали в качестве разрушителей системы;

• третий : рабочие поддержали переход к рынку, но молча. Они выступили в роли соисполнителей преобразований сверху. Они следовали иллюзиям народного капитализма, за прежнюю систему не держались, новая не пугала ввиду незнания и непонимания того, что происходило;

• четвертый : кардинальный переход к протесту против новых порядков. Недовольство ими стало всеобщим, его усилило возмущение большим обманом. Это восприятие не вело к практике, рабочие находились под гипнозом неотвратимости (необратимости) реформ, входили в положение руководства, лишения воспринимались как неизбежные, почти как стихийные бедствия.

Из всего этого видно, что ни на одном повороте хода этих событий рабочие не выступили как исторический субъект, как общность, сплоченная развитой информационной и организационной системами. Как только они лишились представительства в Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), профсоюзах, министерствах и СМИ, обрушились те связи, которые соединяли их в общность, дееспособную и даже могучую в советских условиях. Они вновь стали группой-в-себе — рабочие есть, а общность демонтирована.

Пришедшая после Леонида Ильича Брежнева властная команда сформировалась в мировоззренческом вакууме и идеологическом застое, она была уже проникнута антисоветизмом. Михаил Горбачев, Александр Яковлев, Эдуард Шеварднадзе находились под сильным влиянием своих сверстников-шестидесятников, корифеев еврокоммунизма и идеологов пражской весны. Проскочив социал-демократию, они сблизились с неолибералами типа Маргарет Тэтчер, но это было скрыто от публики.

Мировоззренческий кризис порождает кризис легитимности политической системы и следующий из него кризис государства. Необходимым условием крушения советского строя было определенное состояние сознания.

«Мы не знаем общества, в котором живем».

Юрий Владимирович Андропов, председатель Комитета государственной безопасности (КГБ) СССР в 1967–1982 годах

В 1970-1980-е годы это состояние ухудшалось: незнание превратилось в непонимание, а затем враждебность, дошедшую у части элиты до степени паранойи.

Незнанием была вызвана и неспособность руководства выявить и предупредить назревающие в обществе противоречия, найти способы разрешения созревших проблем. Оно привело общество к неспособности разглядеть опасность начатых во время перестройки действий по изменению общественного строя, а следовательно, и защитить свои интересы. Гуманитарная культура СССР не смогла хорошо интегрироваться с социально-научной рациональностью.

Партийная интеллигенция верхнего уровня не понимала особенностей советского промышленного предприятия, колхоза, армии, школы. Начав в 1980-е годы радикальную перестройку, партийное руководство подрезало у них жизненно важные устои. Ситуацию держали кадры низшего и среднего звена. Как только Михаил Горбачев в 1989–1990 годах нанес удар по партийному аппарату и системе хозяйственного управления, разрушение приобрело лавинообразный характер.

С 1960-х годов учебники исторического материализма, по которым получала образование партийная (как и западная) интеллигенция, содержали скрытый, но мощный антисоветский потенциал. Люди, глубоко изучавшие по ним марксизм, приходили к выводу, что советский строй неправильный. Радикальная часть интеллигенции уже в те годы открыто заявляла, что он представляет собой не социализм, а искажение концепции Карла Маркса.

Часть партийной интеллигенции не потеряла веру в социализм и не совершила предательство идеалов коммунизма. Критика велась с позиций марксизма с искренним убеждением, что она направлена на исправление дефектов советского строя, приведение его в соответствие с верным учением Маркса. Но происходящее было убийственным для существовавшей в СССР партийно-хозяйственной системы.