Владимир Иванов - Со свастикой и без…

«У меня, — пишет Юрген Помории, — была возможность приглядеться к главарю АНС Михаэлю Кюнену. Он вынужден был оставить свою службу лейтенанта в гамбургской высшей школе бундесвера после «символического сожжения евреев», которое учинили несколько офицеров. Разразился скандал. Дело дошло до министра обороны. Тогда же у Кюнена были найдены фашистские плакаты. Бундесвер отчислил его — быстро и тихо.

Теперь Кюнен призывает всех к дисциплине:

— Мы должны сбором подписей нанести удар. Наши сторонники у нас и за рубежом смотрят на нас. Мы не должны осрамиться.

В ответ — голоса:

— Я уже собрал 20 подписей.

— Я — девять.

— Ну, а ты? — Кюнен смеется, глядя на меня.

— У меня нет листа для сбора подписей.

— Бери, — и протягивает мне бланк гамбургской комиссии по проведению выборов».

(Поясняю, что это за бланки. Чтобы та или иная организация могла быть занесена в избирательные списки, за нее прежде должно поручиться определенное количество граждан. Своих поручителей искал и АНС. — В. И.)

Так впервые в истории ФРГ в избирательные списки должна была попасть организация, которая по закону запрещена, поскольку является наследницей гитлеровской партии, но нелегально существует и действует. Члены АНС подбрасывали в дома антифашистов письма с угрозами, оскверняли могильные надгробия, печатали фашистские памфлеты. Авантюризм и ложно понятое чувство товарищества, недостаток политического сознания привели к Кюнену и его сообщникам немало молодых людей.

А вот выдержка из «Дер штурм» — «боевого листка» этих гамбургских неонацистов: «В нашей организации может проявить себя каждая арийка. Наши усилия — для великого немецкого рейха. Мы требуем от девушек безоговорочной готовности достичь той мировоззренческой и нравственной зрелости, какой достиг наш фюрер Адольф Гитлер».

За откровенно фашистскую деятельность Клонен и его ближайшие помощники были арестованы. А дальше был суд. Приговор, однако, судьи объявить не торопились, хотя сам факт судебного процесса в условиях ФРГ стал сенсацией: впервые на скамье подсудимых оказались неонацисты.

Видя необычайную медлительность представителей юстиции, ультраправые не преминули использовать зал суда для проповеди своих идей. Адвокаты подсудимых заявляли, что Германия якобы «расцвела» в период правления Гитлера, что приговоры Нюрнбергского процесса — «преступления юстиции». Подписание московского Договора между СССР и ФРГ они называли «предательством страны». Если так вели себя юристы, то что говорить о свидетелях, многие из которых приходили на судебные заседания в униформе эсэсовцев?!

Вот как описывает Вольфганг Бартельс в журнале «Штерн» атмосферу в зале суда: «Михаэль Кюнен безнаказанно заявил о своей принадлежности к «революционному национал–социализму», который, к сожалению, «не вдолбишь без жертв». А публика и защитники веселились, когда зачитывался текст найденной у Кюнена освенцимской песенки… Председатель суда Гельмут Мошюринг и его коллеги отнеслись к этому даже с пониманием.

И уж совсем скандальным стал процесс, когда слово взяли защитники. Так, бывший депутат от НДП Петер Штекихт потребовал, чтобы одного из судей отстранили за пристрастность, как члена СДПГ, так как, по его словам, во главе этой партии находятся «бывшие агенты Москвы и предатели родины Венер и Брандт». Защитник Кюнена Герман Вомельсдорф спокойно утверждал, что нацистский лозунг «Германия, пробудись!» служил взаимопониманию между народами. Вомельсдорф, для которого демократия — «спорное понятие», потребовал снять из обвинительного заключения пункт, где говорилось о посягательствах на Берлинскую стену (граница между ГДР и Западным Берлином. — В . И.). Его обоснование — «стена не является имуществом, охраняемым законом ФРГ», а значит, действия против нее ненаказуемы. Кульминацией юридических крючкотворств стало требование защитника Теодора Герлаха зачеркнуть пункт, где группа обвинялась в намерении освободить Рудольфа Гесса из заключения в Шпандау. По мнению Герлаха, это просто «акт человечности» и поэтому он «не противозаконен».

Так писал буржуазный журнал «Штерн». За многочисленные террористические акции, совершенные в 1977–1978 годах с целью получения оружия и ограбления касс на сумму почти в 100 тысяч западногерманских марок, главаря банды Кюнена приговорили лишь к четырем годам лишения свободы.

Опасность этой и ей подобных организаций состоит в том, что она занимается, по существу, воссозданием гитлеровской партии, пытается реабилитировать фашизм, готовится к конкретным действиям, а ее главари пользуются поддержкой в определенных кругах ФРГ.

И таких неофашистских групп расплодилось в ФРГ великое множество: «акция Германии», «комитет освобождения Германии от коммунизма», «акция Одер–Нейссе», «союз верной родине молодежи», «имперский солдатский союз», «акция сопротивления» — лишь некоторые из них.

Наиболее крупной нацистской организацией в ФРГ является НДП — национал–демократическая партия, действующая в ФРГ легально, она — прямая наследница гитлеровской национал–социалистской партии. Ее задачу один из главарей, Рёдер, определил кратко: «Искоренить коммунизм в Европе».

Созданная в ноябре 1964 года, эта партия, вобравшая в себя фашистские организации типа «немецкая имперская партия», с самого начала взяла курс на вовлечение в свои ряды не только явно националистических, реваншистских элементов, но и широких слоев населения ФРГ, недовольных положением дел в стране. Была поставлена задача выдвинуть такие лозунги, которые звучали бы заманчиво для крестьян, определенных групп мелкой и средней буржуазии, рабочих, служащих, молодежи.

Программными документами стали «Манифест» и «Принципы НДП», принятые на I съезде партии. Они были рассчитаны в первую очередь на то, чтобы возбудить в западных немцах националистические чувства, стимулировать реваншистские настроения. Территориальные требования в программ

ных документах были изложены в довольно общей форме. В «Принципах НДП», например, говорилось так: «Германия претендует на области, в которых немецкий народ проживал столетиями». Зато в речах тогдашнего председателя партии фон Таддена эти требования высказывались более определенно. Он ратовал за поглощение ГДР, за пересмотр послевоенного устройства Европы. Его, оказывается, не удовлетворяли даже границы Германии 1937 года. Он требовал возвращения территории гитлеровского рейха, включая Австрию, чешские и польские земли, итальянский Южный Тироль.

Для внутриполитической платформы НДП характерны расплывчатые, но броские лозунги и требования. Критике подвергались правящие круги за «коррупцию» и «неспособность дать каждому то, что он заслужил». При этом в демагогических целях бросались упреки в адрес крупной монополистической буржуазии. А носителями «здорового общества» опять же демагогически объявлялись крестьянство, средние слои населения, рабочие, «смелые и самостоятельные предприниматели». Особое внимание НДП обращала на западногерманский рабочий класс. С целью привлечения его на свою сторону она требовала в программных документах обеспечить рабочим постоянный заработок и освободить их от ряда налогов, а также высказывалась против широкого притока в ФРГ иностранной рабочей силы. Однако, выдвигая эти требования, НДП отнюдь не намеревалась предоставить рабочим практическую возможность отстаивать свои права, отводя проф» союзам роль социального партнера предпринимателей, который должен обеспечить «классовый мир» в стране.