Эдуард Лимонов - 2017. В терновом венце революций

Потому что сейчас у нас правильное, здоровое отношение к нашей земле, крестьянское, бережливое, в 90-е годы возобладало противно-интеллигентское, беспочвенное, космополитически-глупое.

И вот мы, конечно же, весь наш национальный коллектив, мы переживаем по поводу участившихся японских поползновений обдурить нас, обвести нас вокруг пальца.

Суть вопроса всем нам ясна. Японцы хотят отодвинуть государственную границу с Россией к северу, хотя бы за остров Кунашир и скалистую гряду Хабомаи, так чтобы, образно выражаясь, дым от японских кухонь не летел бы в ноздри российских морских пограничников, а рассеивался бы в пространстве над суровым Охотским морем.

Японских националистов, их патриотические чувства, обижает столь близкое соседство с Россией.

Их можно понять, но у нас же свои интересы.

И мы преследуем наши интересы.

Наша позиция такова: Россия, тогда ещё в виде СССР, получила острова в результате победы над Японией во Второй мировой войне, когда США и мы победили Японию. Мы в меньшей степени, чем США, воевали с Японией, но всё же острова нам достались в результате победы над Японией. Случилось так, что СССР не подписал тогда, в конце войны, мирного договора с Японией. Не до этого было, победили и победили, это главное, семьдесят лет живём без этой бумажки, праворульные японские автомобили без мирного договора весь Приморский край заселили.

Ну и, казалось бы, пошла ты Япония со своими желаниями.

Однако японцы, не умея согнать со своей земли американские военные базы – до сих пор американцы хозяевами сидят на Окинаве спустя 70 лет после окончания войны – японцы всю свою национальную гордость вкладывают в борьбу за «северные территории», как они их называют, за, вообще-то, четыре южно-курильских острова, но хотели бы, для начала, получить хотя бы два.

Пристали к нам, извините, как банный лист к заднице.

Сейчас вот прилетит президент РФ в Японию и будут, помяните моё слово, демонстрации протеста, фанатики с головными повязками с яркими иероглифами на них, будут пытаться пробиться к кортежу русского президента, короче, все прелести рассерженных японских нациков продемонстрируют.

Вынь да положь им северные территории.

Президент РФ твёрдо знает, что российское общественное мнение будет с тревогой следить за его визитом. Что если он, президент России, сделает хотя бы шаг по направлению к решению судьбы островов в пользу Японии, он растеряет весь огромный политический капитал, приобретённый им в результате воссоединения Крыма с Россией.

Положение у него сложное.

Тем более сложное, что СМИ откопали обрывок разговора, состоявшегося в ноябре сего года в Москве между двумя секретарями Советов Безопасности России и Японии.

Наш Николай Патрушев спросил у их Сётаро Яти:

– Будут ли размещены американские базы на двух островах, в случае установления на них японского суверенитета?

– Подобная возможность существует, – ответил честный Сётаро Яти, имея в виду, что, став японскими, два острова автоматически подпадут под действие договора о гарантиях безопасности между США и Японией. А по этому договору США имеют права на размещение своих военных баз на всей территории Японии.

Нужно чтобы японцы отвязались от нас. У президента есть в наличии две железобетонных отговорки, два аргумента. Пусть он их использует.

Первый. Расторгните вначале унизительный ваш договор с США, а потом предъявляйте нам ваши желания. (А этот договор им США не позволят расторгнуть.)

Второй. Его уже озвучил Владимир Владимирович, президент РФ: Япония присоединилась ведь к западным санкциям против России. Вы наносите нам ощутимый ущерб и хотите одновременно, чтобы мы удовлетворили ваши национальные желания. Так дело не пойдёт. Дураков нет.

Выдвинув эти два аргумента, эти требования, которые Япония не сможет удовлетворить в ближайшем будущем, президент России сможет продержаться два дня визита, и у него образуется ещё и свободное время для того, чтобы посетить усыпальницу основателя школы боевых искусств дзюдо. Я серьёзно, я без иронии.

А вообще-то.

Российская сторона, по-видимому, считает, что нужно всюду ездить, со всеми договариваться, проявлять наше дружелюбие. А вот и нет!

История учит нас, что можно ездить выборочно или же вообще не ездить и отмалчиваться по вопросам, по которым мы не хотим уступать. Приличия в международных отношениях неуместны.

Вечер 19 декабря. Площадь Брайтшайдплац в Берлине. На рождественскую ярмарку врывается бешеный фургон (фура) «дальнобойщика». Сбивает палатки и людей. Успевает проехать лишь 150 футов (около 50 метров).

Итог – 12 погибли, 50 человек получили увечья. В кабине найден убитый поляк-дальнобойщик, преступник, управлявший фурой, исчез. Схватили было пакистанца, не он, вынуждены были отпустить. Теперь ищут тунисца, оставившего в кабине фуры свой документ с фотографией, странный террорист, спрятавший документ под сидение.

СМИ констатировали, что произошедшее на рождественской ярмарке на Брайтшайдплац копирует теракт 15 июля 2016 в Ницце. Тогда 86 человек погибли.

Толстая германская полиция прозевала террориста, но сомнений у Германии нет: двенадцать погибли «от рук одного из солдат Халифата».

Только сейчас в Германии развернулась дискуссия об изменении политики в отношении беженцев.

Немцы столь толстокожие?

Они не заметили теракт в Мюнхене и несколько десятков нападений мигрантов на немцев до разъярённой фуры, сбившей на пятидесяти метрах насмерть двенадцать граждан?

Заметили, но лгали сами себе для своего успокоения, всячески не называя это терактами. Кёльн? Так это несовместимость нравов. Мюнхен? Так этот парень был возмущён мигрантами.

Оказывается, до нападения фуры, Германия спала. Вот проснулась.

Осветили Бранденбургские ворота в цвета национального флага. (Помогает, как мёртвому припарка. Французы после нападений в Париже, унесших жизни около 200 французских граждан, придумали петь национальный гимн – «Марсельезу»).

Депутат Европарламента Маркус Прецель: «Убитые – на совести Меркель…»

Депутат Хорст Зеехофер (ХСС, политические союзники Меркель) заявил, что нужно заново выстроить миграционную политику. Дошло. Задумалась Германия.

Однако немало раздаётся и примирительных голосов, увещевающих общество, что стопроцентной безопасности всё равно нет, мол, давайте жить вместе с этими опасными и даже враждебными нам людьми мирно. Всё бы ничего, но мигрантов прибыло в Германию не менее 1 миллиона 200 тысяч человек, и они все пришли в города, мигранты не любят сельскую местность.

Германцы собираются жить с револьверами под подушкой и автоматами на стене? Всегда отныне?