Борис Романов - Мог ли Николай II не отречься 2 марта 1917 года?

["Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний". – М,, 2008]

А ведь Великий князь Александр Михайлович был среди всех великих князей первым либералом и главным критиком Николая II.

14 (27) марта 1917 года генерал Алексеев в записке Временному правительству обобщает реакцию фронтов и флотов на отречение: на Балтийском флоте «восторженно», на Северном фронте «сдержанно и спокойно», на Западном «спокойно, серьезно, многие с сожалением и огорчением», на Юго-Западном «спокойно, с сознанием важности переживаемого момента», на Румынском и Кавказском фронтах, и также на Черноморском флоте «тягостное впечатление, преклонение перед высоким патриотизмом и самопожертвованием государя, выразившемся в акте отречения».[Мультатули, Заключение к книге] .

Как видно, Николай Александрович был прав, предвидя раскол в армии в случае его гибели и неизбежных в этом случае слухов (и сведений) о намеренном убийстве. Он отрёкся, чтобы избежать раскола в армии, на фронтах.

Всё это опровергает распространённое заблуждение о том, что Николай II "проявил малодушие" при отречении 2 (15) марта 1917 года. Многие свидетели тех дней затем вспоминали о самообладании государя. [Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев и документы]. Генерал Свиты Дубенский назвал это стоицизмом, а враг государя Гучков – эмоциональной тупостью (насколько я помню). Но видевшие Николая Александровича в те дни близко вспоминали также и о том, что вокруг глаз его кожа стала совсем коричневой, с белыми складками морщин. Флигель-адъютант Мордвинов (оставшийся верным Присяге) вспоминал еще, что литерный царский поезд, пришедший в Псков во всем великолепии внутренней и внешней отделки обшивки вагонов в те несколько часов как бы внезапно «постарел» – новая краска на обшивке вагонов потрескалась, полопалась и слезала целыми полосами. Это же отмечал и полковник Пронин, служивший при Генеральном штабе и вспоминая, что когда императора привезли 4-го марта в Ставку в Могилёв, то он, Пронин, глядя на вагон, в трёх шагах от него находившийся, «был поражен большим на нем количеством каких-то царапин и изъянов. Покраска местами как бы потрескалась и большими слоями поотваливалась – «будто следы от попавших в него мелких осколков снарядов», – мелькнула мысль». [Пронин В. М., генерального штаба полковник. Последние дни Царской Ставки. Белград, 1930].

… После драматического прощания с войсками в Могилеве и трагического прощания с матерью на перроне могилёвского вокзала , Николай отбывает в Петроград (в Царское село). Напомним теперь слова Марии Федоровны (из ее письма Великой княгине Ольге Константинове 11 (24) марта 1917 года):

«Сердце переполнено горем и отчаянием. Представь, какие ужасные, неподдающиеся никакому описанию времена нам еще предстоит пережить. Я благодарна Богу, что была у него в эти 5 ужасных дней в Могилеве, когда он был так одинок и покинут всеми. Он был как настоящий мученик, склонившийся перед неотвратимым. Только дважды, когда мы были одни, он не выдержал – я одна знаю, как он страдал и какое отчаяние было в его душе! Он ведь принес жертву во имя спасения своей страны. Это единственное, что он мог сделать, и он сделал это!»

«Дневники императрицы Марии Федоровны» (М., «Вагриус», 2006, стр. 11-12)

***

Кто-то (а может и многие) скажут, что жертва царя оказалась напрасной: Россия всё же не избежала катастрофы Октября 1917-го, гражданской войны и миллионов и миллионов жертв, и сама царская семья погибла. Однако, кто мог предвидеть это 2 марта 1917 года, когда до общего с союзниками по Антанте наступления оставалось менее месяца, фронты стояли крепко и никто уже не сомневался в скорой победе над противником. Это надо было быть монахом-провидцем Авелем, или Серафимом Саровским, чтобы предсказать грядущую катастрофу и "воцарение мужика с топором"… Ну, это уже другая тема.

И последнее в этой теме. Теперь, спустя более ста лет, многим понятно, что Николай II был последним нравственным правителем России. Последним нравственным и лучшим правителем России во весь ХХ век, и до сих пор.