Андрей Мовчан - Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума

Вот только не вся правда не менее преступна, чем ложь. Были украинские полицаи и бандеровцы-изверги. По разным данным, их было до 120 000–140 000 человек. Были и украинские националисты, которые вовсе не стремились убивать и не убивали — по крайней мере гражданских. Но несравнимо больше было других — украинцев в рядах Красной армии: более 7 млн человек, почти 3,5 млн погибших, более 2000 Героев Советского Союза; украинских партизан; украинцев, которые, оказавшись на оккупированных территориях, не стали коллаборационистами (3,8 млн украинцев погибли за время оккупации от рук нацистов). Запомним на будущее: коллаборационистов среди украинцев было не более 2 % от тех, кто воевал в рядах Красной армии, и менее 0,3 % всего населения.

В качестве лирического отступления (а совсем не в качестве аргумента) хочется напомнить, что только РОА Власова состояла из 125 000 «русских», а еще были отдельные корпуса, бригады и дивизии предателей, и в полицаях русских служило даже больше, чем украинцев. Всего, опять же по разным данным, русских коллаборационистов было от 500 000 до 600 000 человек, или около 0,5 % русского населения. Хотя, конечно, я не забываю о том, что в Красной армии сражались почти 19 млн русских, а почти 8000 русских стали Героями Советского Союза. Я не забываю и про русских партизан, и про русские потери в тылу — чести и доблести и русские, и украинцы проявляли предостаточно, подвиг и тех и других не может и не должен быть забыт.

«Не в качестве аргумента», просто потому, что вычисление количества подонков в той или иной нации — занятие бессмысленное. Они есть во всех нациях, во все времена, и их примерно один и тот же процент. На первый взгляд это может показаться не совсем верным — ну вот, например, кажется, что «граждане Советского Союза», к потомкам которых вроде бы причисляет себя автор этого текста про Бабий Яр Петраков, в ХХ веке дали просто невероятно высокий процент убийц, садистов, предателей и доносчиков. Регулярные армии и банды времен Гражданской, ЧК, НКВД, ГПУ, заградотряды и та же РОА и русские полицаи, да и 4 млн доносов, запротоколированных в органах за сталинское время, — впечатляющие цифры. Уж если автор верит в такое национальное наследование, надо было бы начать ужасаться с себя.

А немцы, создавшие нацизм, кажутся менее отличившимися? Нет, они тоже достойны внимания автора. Но удивительным образом копнешь историю или посмотришь за ее поворот, и вот уже другой народ оказывается ничем не лучше — американцы в XIX веке были рабовладельцами более жестокими, чем древние римляне; турки еще до ЧК и концлагерей в России вполне освоили технику геноцида и в начале ХХ века были способны вырезать целые города (не только армян, но и греков); китайцы, японцы, за ними вьетнамцы, а недавно — корейцы и камбоджийцы оказались вполне достойными соперниками в чемпионате по зверству.

Мы уже не говорим об Африке и Ближнем Востоке, но вот приходит новое время, и не только евроазиатские азербайджанцы и армяне оказываются вполне способны на взаимное истребление, но даже совсем европейские сербы (разве после Второй мировой в Европе это возможно?) вспарывают беременным хорватским женщинам животы. Если провести тщательный анализ, не найдется нации, которая в своем не слишком отдаленном прошлом не имела бы чудовищных фактов массовой агрессии, садизма, появления значительного числа патологических личностей и других прелестей человеческой натуры. Гуманистический мир тонок и хрупок, и внутри любого народа прячется примерно одинаковое количество мерзавцев — до той поры, пока проявлять свою сущность не становится выгодно.

Человеческая жизнь коротка. Нет уже на земле тех турок, которые уничтожали армян и резали греков в Смирне. Нет героев-садистов Гражданской. Нет охранников ГУЛАГа и русских следователей из НКВД. Нет офицеров СС и гестапо, украинских, русских и белорусских полицаев, бойцов «Нахтигаль» и бойцов заградотрядов. Нет японцев, уничтожавших детей и женщин в Китае. Скоро не станет даже сербов-карателей из 1990-х. Мои сегодняшние друзья-немцы не имеют никакого отношения к нацизму; мои одногруппники по университету в Чикаго — китайцы — к Мао Цзэдуну; люди, которых я встречаю в Камбодже, — к красным кхмерам; украинцы, с которыми я работаю, дружу, переписываюсь, которые сегодня живут на Украине, в Канаде, России, — к бандеровцам. Так же — ни больше ни меньше, — как русские вокруг меня в России не имеют отношения к сталинским следователям, охранникам, бандитам Гражданской.

Это не значит, что во всех этих странах не стало подонков. Их хватает в той же России — проповедующих нацизм, подстрекающих к геноциду украинцев, призывающих к войне, к репрессиям, обогащающихся или добивающихся власти ценой лжи, сломанных судеб и жизней людей. Их хватает на Украине. Но при чем здесь история давно умерших людей?

Поэтому нет никакого смысла выяснять национальность подонка — они все одинаковые и есть в любом народе. Они выползают в смутные времена, на войне, в периоды потрясений. Есть смысл уточнять, кто такие эти мерзавцы и как их опознать, пока они еще не стали активными. Есть смысл научиться их обезвреживать на ранних этапах, иначе мы будем раз за разом получать торжество нацизма, шовинизма, милитаризма, военного коммунизма — именно в той нации, которая не готова себя защищать от любых идей деления по национальному, классовому или культурному признаку.

И в этом смысле Украина, конечно, в опасности. Не более и не менее, чем Россия. Степан Бандера — крайне спорная фигура, не вызывающая у меня никакого позитивного чувства, и то, что сегодня ему ставятся памятники, вызывает беспокойство. Да и нынешние украинские символы — жовто-блакитный флаг, «ВолЯ», «Героям слава» — были в арсенале коллаборационистов во время Великой Отечественной войны. Впрочем, Украина вызывает беспокойство значительно меньшее, чем тысячи памятников автору и лидеру геноцида населения России Владимиру Ульянову и его же мумии в центре столицы — я уже не говорю о попытках ставить памятники Сталину. Да и сегодняшний российский флаг — точная копия флага, который использовала власовская РОА.

Сегодня на Украине естественно сильны националистические и шовинистические настроения, и в этом нет ничего хорошего. Насколько сильны? На выборах их апологеты получают то ли 1 %, то ли 2 % голосов. Это едва ли не меньше, чем в Германии. Сколько шовинисты и националисты получают в России? Если считать наиболее радикальных — около 5 %. Если заслуженно добавить, например, ЛДПР — можем насчитать и 20 %. На Украине наследница коммунистического режима потерпела поражение на выборах в Раду. В России коммунисты — вторая фракция в Думе.

Бороться с украинцами, русскими или кем-то еще — это и есть нацизм. Бороться надо с нацистами — в частности, с теми, кто призывает к дифференциации по национальному признаку, вспоминая о давно умерших и давно прошедшем. Бороться беспощадно, потому что, если дать им волю, они не пощадят ни тех, кого сегодня хотят оклеветать, ни нас.