Владимир Колдобский - Черные легионы

Есть в легионе наемники, которые решились остаться в нем на всю жизнь. Такие обычно делают себе на руке наколку — «Великий неизвестный». Насчет величия профессионального убийцы говорить не приходится, а вот что касается «неизвестного», так это точно. Легионер на всю жизнь теряет свое имя, имена отца, матери, теряет национальность, теряет родину. Как же это должно быть страшно для человека — всю жизнь оставаться среди людей неизвестным!

В легион поступают, как правило, те, кто морально созрел для этой профессии. Убедительной иллюстрацией этого служит случай, описанный итальянским журналом «Мессаджеро».

Париж. Понедельник. Точно по расписанию поезд № 343 Бордо — Вентимилья отходит от платформы. В одном из купе сидят четыре парня: завтра они должны явиться в казарму города Оба ни для сдачи экзаменов на пригодность к службе в Иностранном легионе. Все четверо пьяны, как, впрочем, и сопровождающий их сержант. В купе рядом разместились шесть пассажиров, среди них двадцатидвухлетиий алжирец Хабиб Гримци. Четверо волонтеров Иностранного легиона горланят, пристают к попутчикам, потом обнаруживают Гримци и избивают его. Начальнику поезда удается увести пострадавшего, но двое из четверки отыскивают его в головном вагоне, вновь избивают и выбрасывают на полном ходу из поезда. Позднее один из убийц заявит в полицейском участке: «Я был пьян. И вдруг — араб. А я духа арабов не выношу».

Можно ли сомневаться, что, если бы дело об этом убийстве не дошло до суда, кандидаты в легионеры блестяще бы сдали свои экзамены: ведь жестокость — основная черта наемных убийц.

Многие легионеры с трудом выдерживают срок, установленный контрактом. Немало и таких, которые, решив покончить с ремеслом наемных убийц; бегут из лагерей и боевых формирований.

— И что тогда? — спросили одного из дезертиров.

— Будет погоня, — сказал он. — Если не повезет и настигнут, то преградят дорогу и скомандуют: «Руки вверх!» Не поднимаешь — получай пулю в лоб.

— А если беглец поднимет руки и покорно сдастся? Простят?

— Уж лучше сразу пулю, если бы знать, какой кошмар придется пережить.

Это говорили они уже потом. Их можно понять, если послушать, как отбывал наказание в исправительном лагере наемник под кличкой Марсель Террье (его подлинная фамилия стала известна позднее — Мишель Трувэн), который, не выдержав жестоких условий и издевательств командиров, бежал из французского Иностранного легиона и был схвачен. Его потрясающий рассказ был опубликован во французском журнале «Пари-матч».

…Перевоспитание началось уже по дороге к лагерю. «Забудьте, что вы были людьми! Вы вообще никто!» — так старший капрал Лорио приветствовал Марселя и другого беглеца по имени Грассе.

Внезапно, без всяких объяснений, Марселя зверски избили. К наручникам на запястьях примкнули по тяжелому брезентовому мешку с камнями.

Раздалась команда:

— Чемодан — в зубы!

Отвечать полагалось так: «Штрафник Террье! Шесть месяцев исправительного лагеря! Беру чемодан в зубы! Слушаюсь и повинуюсь, шеф!»

Команд не было. Их заменял свисток. Один раз — лечь и ползти. Два свистка — встать. Три — шагом марш. Четыре — броситься на землю и пятьдесят раз отжаться на руках.

Прозвучал свисток. Марсель и Грассе упали в грязь и поползли, с трудом волоча прикованные к рукам мешки, задыхаясь из-за ручки чемодана, зажатой в зубах. Пытаясь догнать вырвавшегося вперед Грассе, Марсель поднял голову и увидел впереди на дороге большой камень. Он хотел свернуть в сторону, чтобы не напороться на острый край, но капрал, шагавший рядом, вдавил ногой его лицо в грязь. Прозвучали два свистка. Марсель вскочил.

— Поползешь снова! С самого начала! — приказал Лорио. — И на этот раз не позабудь приласкать тот камень.

Марсель снова пополз. Возле камня закрыл глаза. Острый, растрескавшийся край камня прошел прямо по животу.

— Пять минут отдыха! — скомандовал мучитель. Четверо охранников, сопровождавшие штрафников, вернулись к джипу выпить пива.

— Ну как? Нравится, а? — Подойдя к Марселю, капрал вдруг сильно ударил его ногой в пах. Согнувшись от страшной боли, Террье упал на колени. — Теперь помаршируй в таком положении!

Марсель пополз на четвереньках, обдирая колени и руки об острые камни, с трудом волоча груз мешков и судорожно сжимая зубами ручку чемодана. Капрал время от времени бил его ногой по голове.

А в самом лагере зверствовал лейтенант Альбертини. Его система «перевоспитания» преследовала одну цель — убить в непослушном легионере всякую надежду, волю, стереть в нем все человеческое.

Чтобы добиться этого, Марселя два дня продержали голым; без пищи и воды в холодной одиночной камере. Он едва стоял на ногах, но его вновь и вновь заставляли бегать, ползать, маршировать с набитым камнями мешком. А потом, когда, казалось, не оставалось уже больше никаких сил, был еще «Джонни» — огромный камень, который совершенно бесцельно надо было вбивать в землю…

Какое жестокое, бессмысленное издевательство, скажет читатель. Жестокое — да. А смысл есть. С точки зрения тех, кто покупает наемника.

Этот смысл вдалбливают ему, едва он вступает на территорию тренировочного лагеря: послушание — абсолютное. Инструкторы не деликатничают. Они говорят: «Ты здесь затем, чтобы убивать и быть убитым, и тебя пошлют туда, где убивают».

Наемник-дезертир, по мнению работодателя, — это все равно что залезший к нему в карман вор.

Наемник получил деньги. Он должен их отработать.

Для возвращения дезертиров в казармы легиона в ряде стран Западной Европы действует разветвленная сеть вербовочных контор. Они были созданы в Марселе, Дюссельдорфе, Гамбурге. Дезертиров находят. Их пе упрашивают вернуться. Говорят коротко: «От нас просто так не уходят. В лучшем случае — на тот свет…»

Свыше полумиллиона любителей военной наживы прошло через французский Иностранный легион за годы его существования. Десятки тысяч из них сложили головы во имя захватнических, колониалистских интересов своих хозяев.

Разноязыкий легион, послушный воле неоколонизаторов, привычно «наводит порядок» на африканской земле в Республике Чад. Порою можно слышать, что наемники появились здесь лишь для обслуживания военной техники. Этот прием не нов. Когда легионеры были брошены для расправы с патриотическим движением в Заире, объяснением служило — для того, чтобы обеспечить якобы безопасность находящихся в этой стране европейцев. Газеты в те дни писали, что легионеры открывали огонь по всему, что двигалось, а это, как правило, были мирные жители. Нет, не обеспечение безопасности европейцев, не обслуживание военной техники руководило хозяевами легиона. Слишком много крови на руках легионеров, чтобы можно было поверить чему-то подобному.