Алексей Васильев - Рецепты Арабской весны: русская версия

Революции и протестные движения в арабском мире воздействуют на мировые энергетические рынки, заметно выросли цены на нефть. Правда, наиболее важное значение имеет ситуация в Саудовской Аравии и Иране – этих самых крупных экспортеров углеводородов, – а там сохраняется стабильность. Совокупный экспорт Алжира и Ливии равен иранскому, поэтому конфликты в этих странах тревожны для мировой энергетики, но не критические.

Выработка стратегии по отношению к революционным событиям в регионе, главном нефтедобывающем регионе планеты, стоит на повестке дня внешней политики США и других стран НАТО, а также России и Китая. Существенным образом может измениться геостратегическое положение Израиля и процесс арабо-израильского урегулирования.

Среди причин революций обычно называют несколько:

– кризис авторитарной модели власти и репрессивно-полицейских режимов, оказавшихся неспособными адаптироваться к новым условиям общественного развития;

– отсутствие системы смены лидеров;

– блокировка режимами попыток сформировать основы гражданского общества, их неспособность и нежелание проводить эффективные реформы;

– чудовищную коррупцию;

– разрыв между «верхами» и «низами», между богатыми и бедными;

– высокий уровень безработицы;

– противоречия между ожиданиями, порой завышенными, образованной молодежи и отсутствием возможностей для их реализации;

– отсутствие демократических прав и свобод;

– воздействие роста цен на продовольствие.

Вместе с тем отметим: революции охватили эти страны не потому, что там была самая страшная бедность в мире. Глинобитные трущобы Каира утыканы телевизионными антеннами. В домах есть электричество и нередко вода, а дети почти все ходят в школу. Ситуация в Тунисе еще лучше, а о Ливии и говорить не приходится.

Не потому, что они были голодными. В среднем даже египтянин получал калорий выше общепринятой нормы, благодаря субсидированным ценам на лепешки, растительное масло, сахар, хотя, конечно, без европейской доли в диете мяса, овощей, фруктов, молока.

Не потому, что в этих странах был экономический застой. Наоборот, средние темпы прироста ВВП в Египте в нашем веке – 5–7 % в год (около 4 % даже в кризисный 2009 год) – были выше мировых, хотя и ниже китайских или индийских. Достигнутый уровень – примерно 6 тысяч долларов на душу населения в год (по ППС) – выглядит неплохо.

Не потому, что в Египте или Тунисе были самые деспотичные и репрессивные режимы на земле. Были и есть режимы много хуже и страшнее. В Египте и Тунисе все же существовала оппозиционная пресса, была развита система адвокатуры. Хотя были и произвольные аресты, и пытки в тюрьмах и концлагерях.

(По общепринятым стандартам, ливийский режим был более репрессивный. Это – одна сторона дела. Но, с другой стороны, он уделял больше внимания решению социальных проблем.)

Не потому, что Египет, Тунис или Ливия стали чемпионами по коррупции. В этих странах была чудовищная коррупция. Но в списке самых коррумпированных стран они находились где-то в середине. Хотя заранее оговоримся, что общепризнанных критериев определения уровня коррупции не существует.

Несомненно, что социальную напряженность усилило всемирное повышение цен на продовольствие. Это было вызвано как плохими погодными условиями в некоторых государствах – основных производителях продовольствия, так и перераспределением части продовольственных культур на производстве биотоплива, а также повышением спроса на высококачественное продовольствие в развивающихся гигантах – Китае и Индии.

Но почему же произошли революции и массовые волнения именно в 2011 году, то есть здесь и сейчас?

Очень существенная составляющая часть кризиса – демографическая. Ученые называют ее «молодежный бугор». В чем его суть? 20–30 лет назад, благодаря успехам медицины, резко снизилась детская смертность. Но фертильность женщин – то есть количество рождений на каждую женщину – временно оставалось прежней. Снижение рождаемости происходило, но отставало от снижения смертности. И к настоящему времени в арабских странах до 40–50 % населения составляют молодые люди в возрасте 15–30 лет. Наиболее пассионарную, нетерпеливую и решительную часть населения составляют молодые люди 20–29 лет.

«Быстрый рост [удельного веса] молодежи может подорвать существующие политические коалиции, порождая нестабильность, – отмечает американский исследователь Дж. Голдстоун, – Большие когорты молодежи зачастую привлекают новые идеи или гетеродоксальные религии, бросающие вызов старым формам власти. К тому же поскольку большинство молодых людей имеют меньше обязательств в плане семьи и карьеры, они относительно легко мобилизуются для участия в социальных или политических конфликтах. Молодежь играла важнейшую роль в политическом насилии на протяжении всей письменной истории, и наличие «молодежного бугра» (необычно высокой пропорции молодежи… в общем взрослом населении) исторически коррелировало с временами политических кризисов. Большинство крупных революций… – [включая и] большинство революций XX века в развивающихся странах – произошли там, где наблюдались особо значительные молодежные бугры».

Отметим, что в Латинской Америке наиболее отчетливый «молодежный бугор» приходился на 70–80-е годы прошлого века, что и совпадало с пиком социально-политических волнений. В арабских странах «молодежный бугор» спадет через 5–7 лет. Критически опасная масса протестов в сочетании с другими обстоятельствами пришлось именно на 2009–2012 годы.

Быстрый рост общей численности молодежи требует кардинально увеличивать создание новых рабочих мест, что представляет собой очень сложную задачу. Всплеск же молодежной безработицы имеет особо мощный дестабилизирующих эффект, создавая армию потенциальных участников для всевозможных политических, в том числе революционных потрясений.

Мало того, из деревни, где традиционно высока рождаемость, избыточное население выдавливается в города. Рост производительности труда в сельском хозяйстве дает дополнительный стимул для выталкивания «излишнего» населения. Напряженность создается именно в крупных городах, где усиливается безработица, увеличивается количество недовольных, создается пояс трущоб. В города из деревни переезжает обычно молодежь.

Само достаточно быстрое развитие экономики в тех или иных странах не гарантирует стабильности, потому что сопровождается ломкой прежних социальных устоев, переливанием рабочих из одного сектора деятельность в другой, столкновением традиционного или неотрадиционного мышления и поведения с новыми ценностями, которые приходят в основном с Запада. Простые проценты прироста ВВП отнюдь не означают создание или укрепление социальной стабильности. Экономике, чтобы выдержать конкуренцию современных секторов, требуется развитие новейших технологий, где более высокий уровень квалификации и меньшее количество рабочих рук. Исчерпывается экстенсивный потенциал экономического развития, и он не успевает замениться на интенсивный наукоемкий потенциал.