Михаил Попов - Экономическая и политическая борьба

Поэтому надо думать, как сформулировать сообщение о забастовке. А некоторые товарищи сформулировали так: забастовку будем производить 10-го числа. Ну, хорошо. Они 10-го начали забастовку и 11-го продолжают. А 11-го уже не записано. Раз они продолжают, это что такое — это не забастовка, а неявка на работу. Или это отказ от выполнения производственных заданий в день, который не считается забастовочным, их можно всех уволить. Подряд. А по закону, если вы сделали забастовку бессрочную, то вас вообще нельзя уволить. Нельзя наказывать забастовщиков за участие в забастовке, это написано в законе. Нельзя никак. А где вы будете находиться — можете дома сидеть, можете находиться на работе. Конечно, рекомендуется находиться на работе и заниматься обучением. Читать Трудовой кодекс, изучать «Капитал» Маркса, вести другую политическую, экономическую учебу, чтобы вы готовились к новым боям после того, как вы выиграете этот бой.

Это что касается формальной стороны. У докеров так получалось, что они полтора года бастовали. Но как они могли это сделать, докеры наши? Полтора года вели забастовку. А все потому, что они решили делать не полное прекращение работы, а всего на один час в день. Для демонстрации сил этого вполне достаточно. Один час в день. По закону, согласно Трудовому кодексу, вот этот орган, который возглавляет забастовку – забастовочный комитет – может всегда приостановить забастовку и потом возобновить ее в новом режиме, уведомив работодателя за три дня. Допустим, вы выбрали режим такой: приходить на один час позже. Поспите с утра, отдохните уже. Все равно вам не платят, зачем так рано приходить? Не к 7, а к 8, не к 8, а к 9. Вы в транспорте более свободном поедете. Или после обеда не надо сразу бежать на работу, часик отдохните, побеседуйте с товарищами, а потом уже приступайте. Или раньше кончайте на один час. Если не понимает работодатель, можно два часа сделать… Но каждый раз надо за три дня его письменно уведомлять. Процедуру уже проходить никакую не надо, забастовочный комитет все решает. Например, забастовочный комитет установил режим 6-часового рабочего дня и при бессрочной забастовке теперь вы можете так и работать постоянно, и бороться при этом за повышение зарплаты.

Понятно, что для организации забастовки надо выполнить и другие требования. Есть такой минимальный объем работ , который во время забастовки выполняется для больниц, для каких-то оборонных предприятий и так далее. Рекомендуемый минимум работ во время забастовки в каждой отрасли устанавливается, его нужно соблюдать. Минимальный объем работ согласовывается с работодателем, в случае несогласия работодателя приходится обращаться в исполнительный орган исполнительной власти и в суд.

И еще перед тем, как проводить забастовку, необходимо уведомить о ней местный орган самоуправления. В соответствующий муниципалитет надо прийти и дать ему соответствующую бумагу, чтобы он не говорил, будто не знает, что у него здесь происходит. Например, нам приходилось ходить в «Морские ворота Санкт-Петербурга», а они прятались, чтобы мы не пришли. Ну, а поскольку они прятались, мы бумажку оставили, зафиксировав, что они ее получили.

Все это нужно сделать, чтобы работодатель не смог через суд добиться объявления забастовки незаконной.

Организация забастовки – очень важное дело. А во время вот такой забастовки, которая идет формально, можно уже использовать разные неформальные средства. В то время, которое не считается забастовочным, не включено в забастовку, что вы можете делать? Во-первых, вы можете работать по правилам. То есть строго изучить все правила, вызывать, скажем, инженеров по технике безопасности, слушать каждое утро их рассказы про то, как надо правильно работать, задавать им вопросы. И это все в рабочее время! Потом проверять технику, никогда не ездить на неисправной технике. А какая техника исправная? Сами понимаете…

И вот вы будете стоять над душой ремонтников и ждать, когда они, наконец, починят. Когда починят, начнете работать. Второе, если у вас идет снижение выработки (у докеров, допустим, было снижение со 180 процентов нормы до 102 процентов нормы), надо думать о том, что не надо уменьшать до уровня меньше, чем 101 процент нормы. Потому что вам могут сказать, что вы не выполняете нормы, не выполняете производственное задание. А если вы делаете 102 процента, почему больше не делаете? А нет настроения. Вот 102 процента делаю и все.

Или у докеров уже в недавнее время была такая практика: вот сколько вы выработали, столько и получите. Они стали медленнее работать, меньше вырабатывать и, соответственно, меньше получать зарплаты. Ничего не нарушили. Медленнее работать.

Могу я ездить на технике в два раза медленнее? Могу. А могу еще в два раза медленнее. А могу еще в два раза медленнее. Вот выходит генеральный директор, смотрит в окно и видит как замедленное кино: все машины едут, но не торопятся. А чего торопиться? Энтузиазма нет. Почему нет? А потому что зарплаты нет хорошей, нормальной. Понятно, поэтому, у докеров, которые умели использовать забастовки, у них зарплаты не такие, как у других — 80, 90 тысяч в месяц. И докеры знают, что если вы будете много работать, вы не повысите зарплату. Потому что вы не сможете организовать забастовку. А если вы будете работать основное время и организовывать правильно свою коллективную борьбу, тогда вы сможете добиться и заработной платы, и улучшения условий труда, и увеличить свой отпуск.

Докеры добились отпуска в 55 рабочих дней. Потом их черт попутал, и мне не удалось их отговорить, они решили пойти на приманку, которую им дал работодатель: давайте мы сделаем вам отпуск меньше, а зарплату вам повысим за счет этого. Я им пытался объяснить, что вы зарплату повысите, потом инфляция зарплату съест. А так у вас был отпуск 55 дней, вы можете 30 дней отдыхать, а еще 25 дней работать, получать, следовательно, за эти дни отпуска деньги и плюс еще подрабатывать дополнительно. Но надо сказать, что все же какой-то их черт попутал, и они все-таки пошли на сокращение своего отпуска. И действительно, зарплату их быстро инфляция съела. Вот получилось поражение.

То есть это творческий процесс — забастовка, он разрешен нашим законодательством. И есть еще такая форма забастовки. Скажем, Первый контейнерный терминал прошел всю процедуру, которая требуется для забастовки, но остановки работы не делает. Почему? А зачем? Все поняли, знают, что докеры умеют бастовать. Работодатель знает. Работодателю это надо? Не надо. Работникам надо? Тоже не надо. Поэтому работодатель стал искать другие способы: не увольнять работников, как делают во всех компаниях, а увольнять только не членов профсоюза. Потому что членов профсоюза по их коллективному договору нельзя уволить без согласия профсоюза. Он стал увольнять не членов профсоюза. И что в итоге мы имеем: или кого-то увольнять путем убеждения — дескать, вот вам три оклада, уходи, вот четыре оклада и уходи ( индивидуально с каждым…), вот пять окладов и уходи и так далее. И постепенно освобождать. Пенсионерам предлагать: вам и так тяжело, уходите. В итоге что получилось: сто процентов работников члены профсоюза – Российского профсоюза докеров и Профсоюза работников водного транспорта… Сто процентов коллектива – члены профсоюза. И никто из членов профсоюза не уволен администрацией. А состояние предзабастовочное… То есть достаточно собрать конференцию, что сделать можно за неделю или в три дня, и объявить, с какого числа будет забастовка.