Сергей Горяинов - Секретные алмазы Сталина

С помощью такого рынка к 1936 году «бриллиантовый» и «золотой» потенциал советского населения был выжат почти до конца, и «Торгсин» прекратил свое существование. Скупку бриллиантов продолжал «Ювелирторг», но дела шли крайне вяло — план хронически не выполнялся.

В 1938 году один из руководителей «Ювелирторга» А. Брук (в Торгсине он был специалистом Центральной бриллиантовой базы) вышел в правительство с предложением снять бриллианты с экспорта и создать из закупаемых у населения камней запас для оборонной промышленности. Однако эта инициатива получила резко отрицательную оценку народного комиссара внешней торговли СССР Е. Чвялева. В письме А. Микояну Чвялев сообщал:

«…Цена, вырученная за 1 карат экспортных бриллиантов значительно превышает импортную стоимость одного карата алмаза для технических целей.

В связи с этим является нецелесообразным использовать экспортные бриллианты для создания из них запасов технических камней.

Если необходимо создать „запасы для нашей оборонной промышленности“, как указанно в письме А. Брука, то этот запас, безусловно, следует создать не за счет снятия камней с экспорта, а за счет закупки соответствующего количества камней технического качества» [53] ГАРФ. Ф. Р5446. О. 22а. Д. 685. Л. 3. .

Чвялев прямо обвинил Брука в неспособности обеспечить выполнение плана скупки бриллиантов у населения. Именно это обстоятельство и послужило, по мнению наркома внешней торговли, причиной трогательной заботы чиновника «Ювелирторга» о нуждах оборонной промышленности в технических алмазах. Скорее всего, Чвялев правильно определил мотив Брука, но последнего в плохой работе винить трудно — похоже, что к этому времени бриллиантов у населения уже почти не осталось.

На таком фоне удивительным выглядит постановление СНК от 08 апреля 1941 года № 835-352сс, которым продажа бриллиантов на внутреннем рынке запрещалась, а все скупаемые «Ювелирторгом» бриллианты подлежали сдаче Управлению государственных материальных резервов (УГМР). К 1941 году население СССР в массе своей было, мягко говоря, небогатым, внутренний оборот бриллиантов практически был равен нулю, да и более серьезных проблем у страны, в свете накатывающейся военной грозы, хватало сполна. С чего это партию и правительство именно в апреле 1941 года так озаботила возможность появления в ушах, на пальцах, в галстуках и манжетах «строителей коммунизма» сверкающих камушков?

Скорее всего, развитие грядущего военного конфликта воспринималось тогда советским руководством как быстрый марш победоносной Красной армии по плодородной Европе. Что неизбежно предполагало стихийное перераспределение движимого имущества (включая бриллианты) состоятельных европейцев в пользу советских пролетариев. А с точки зрения советского руководства бриллианты пролетарию были абсолютно ни к чему: лишний соблазн, непозволительное нарушение идеологических догм и аскетичного «сталинского» стиля. Поэтому возвратившийся из похода покрытый славой воин камешками баловаться не должен, государству они нужнее.

Это постановление пришлось весьма кстати, но не в 1941-м, а в 1945-м и 1946 годах. Армия возвращалась с трофеями. И если в кисете рядового бойца и младшего офицера могли побрякивать пара серег и колечек, то генералы и маршалы везли добро вагонами.

Из постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О т. Жукове Г. К., Маршале Советского Союза»:

«Тов. Жуков, в бытность главкомом группы советских оккупационных войск в Германии, допустил поступки, позорящие высокое звание члена ВКП(б) и честь командира Советской армии. Будучи полностью обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков, злоупотребляя своим служебным положением, встал на путь мародерства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей.

В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в г. Лодзи, изъяв находящиеся в нем ценности, и т. д.

В итоге всего этого Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того еще до 30 килограммов разных серебряных изделий, до 50 дорогостоящих ковров и гобеленов, более 60 картин, представляющих большую художественную ценность, около 3700 метров шелка, шерсти, парчи, бархата и др. тканей, свыше 320 шкурок ценных мехов…» [54] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 2198. Л. 28–29.

«Как известно, частями Советской армии, овладевшими Берлином, были захвачены большие трофеи. В разных частях города то и дело обнаруживались хранилища золотых вещей, серебра, бриллиантов и других ценностей. Одновременно было найдено несколько огромных хранилищ, в которых находились дорогостоящие меха, шубы, разные сорта материи, лучшее белье и много другого имущества. О таких вещах, как столовые приборы и сервизы, я уже не говорю, их было бесчисленное множество. Эти ценности и товары различными лицами разворовывались» [55] Протокол допроса генерал-майора Сиднева А. М., бывшего начальника оперативного сектора МВД в Берлине // Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953. Сборник документов. М.: Материк, 2007. С. 140. .

«Много злоупотреблений допускалось при оприходовании и использовании различных материальных ценностей, взятых Советским Союзом в качестве трофеев. Это подтвердила и проверка, проведенная Мингосконтроля в ноябре 1946 года в Комитете по делам искусств при СМ СССР. Совет министров еще в июле обязал председателя комитета М. Б. Храпченко в месячный срок произвести инвентаризацию всего полученного трофейного имущества, в первую очередь предметов искусства. Однако, как установили госконтролеры, эта работа, вопреки докладу Храпченко в правительство, не была завершена и к ноябрю. Огромные ценности — картины, ювелирные изделия, старинные книги, антикварная мебель — грузились в Германии и Венгрии „навалом“, без осмотра и описей, в пути и по прибытии в Москву расхищались. Мехлис приводил вопиющий факт: из 16 эшелонов трофейного имущества, прибывших к 1 августа в адрес Комитета по делам искусств, семь не имели никаких сопроводительных документов» [56] Рубцов Ю. В. Мехлис. Тень вождя. М.: Вече, 2011. С. 75. .

Поток европейских трофеев способствовал некоторой активизации черного рынка бриллиантов во второй половине 1940-х годов, но поскольку официального рынка, в соответствии с постановлением № 835-352сс от 08.04.1941, не существовало, вся масса трофейных бриллиантов рано или поздно должна была осесть в государственных закромах. У слишком шустрых представителей творческой, военной и партийной элиты камни изымались в рамках уголовных дел, остальные сдавали трофеи в скупки и антикварные магазины — нужен был хлеб насущный.