Олег Хлобустов - Госбезопасность России от Александра I до Путина

Вполне спокойное настроение массы общества не подлежало сомнению, но некоторые отдельные личности и особенно кружки молодежи привлекали внимание Ш Отделения, которое стояло на той точке зрения, что со злом надо бороться в его зародыше, так как отвлеченные разговоры в тесном кружке легко могут получить распространение и перейти в недопустимые поступки, а тогда неизбежной каре придется подвергать уже значительно большее количество лиц…

Спокойное течение общественной жизни в коренных русских губерниях, продолжал полицейский историограф, дало возможность Ш Отделению внимательно отнестись и ко второй задаче его деятельности, т.е. к наблюдению за недостатками общественного строя и администрации. С первых же месяцев своего существования Ш Отделение занялось изучением состояния России и раскрытием тех сторон ее жизни, которые, не соответствуя современным требованиям действительности, уже вызвали отрицательное отношение лучших и наиболее сознательных умов, а в будущем, хотя бы и далеком, могли повести к массовому недовольству и, следовательно, нарушить общественное спокойствие.

Так, после тщательного изучения крестьянского вопроса, Ш Отделение пришло к зрелому выводу о необходимости и даже неизбежности отмены крепостного состояния в непродолжительном времени….

Подчеркнем и следующий абзац цитируемого документа: «Особое значение придавало Ш Отделение и рабочему вопросу, о котором у нас в то время мало кто думал, так как самое количество профессиональных рабочих было в России ничтожно и достигало некоторой значимости только в столицах. Заботясь об улучшении быта столичных рабочих, Ш Отделение настояло на устройстве в С.-Петербурге постоянной больницы для чернорабочих, а вскоре по ее образцу была открыта такая же больница и в Москве.

Усиление деятельности по политической части, продолжаем мы цитирование первой официальной истории политической полиции империи, - возобновилось в Ш Отделении с 1848 г., когда Февральская революция во Франции и ряд политических движений, взволновавших почти всю Европу, нашли отражение и у нас в Западном крае. Поляки с живейшим интересом следили за европейскими революционными движениями; появились многочисленные прокламации, пошла усиленная пропаганда, местами вспыхивали беспорядки, много поляков эмигрировало за границу ( в течение 1848 – 1849 гг. – свыше 1 500 человек)».

Однако «остальные части империи оставались совершенно спокойны и не было никакого повода опасаться волнений или беспорядков».

Хотя Ш Отделение и беспокоил тот факт, что «… мнения, господствовавшие в некоторых наших литературных кружках, казались органически связанными с крайними учениями французских теоретиков». А поэтому «…состоялось Высочайшее повеление принять энергичные и решительные меры против наплыва в Россию разрушительных теорий; часть этих мер была возложена на Ш Отделение».

Андрианов так пишет о самом главном политическом процессе времен Николая I «В такую то тревожную пору и возникло дело о кружке Буташевича-Петрашевского. Впрочем, к делу Петрашевского Ш Отделение имело только косвенное отношение, так как ведение следствия и самый суд над виновными были сосредоточены в военном ведомстве».

Появление за границей политической эмиграции, состоявшей в основном из поляков, покинувших Родину после подавления очередного восстания, вызвало как зарождение института заграничной агентуры, так и усиление надзора за иностранцами, прибывающими в пределы России. При этом, как и во времена Екатерины II, свободолюбивая мысль Европы считалась одной из главных внешних угроз спокойствию империи.

Готовя на основании полученных от заграничных агентов сообщений обзоры внешнеполитического состояния империи, III Отделение фактически выполняло также функцию внешнеполитической разведки.

Правда, ее выполняли также посольства и посланники министерства иностранных дел и военные агенты (атташе) военного министерства.

Революционные события 1848 г. в Европе привели еще к более тесному сплочению для "борьбы с крамолой" не только III Отделения и Отдельного корпуса жандармов, губернской полиции, но и усилий министерств иностранных и внутренних дел, юстиции и просвещения. Поскольку, по мнению III Отделения "умственная зараза" проникала в Россию тремя основными путями : "путешествиями наших по Европе, просвещением и ввозом к нам иностранных книг".

Первые оперативные контакты со своими зарубежными "коллегами" III Отделение установило в 1835 г., командировав в Австрию по приглашению ее канцлера жандармского подполковника Н.И.Озерецкого[8].

В 50—60-е годы III Отделение самое пристальное внимание уделяло слежке за герценовской "Вольной русской типографией" в Лондоне, издания которой, нелегально переправляемые в Россию, встречали здесь большой интерес и отклик.

Но деятельность агентуры III Отделения не оставалась секретом и для поднадзорных. В декабре 1860 г. Герцен и Огарев уведомляли издателя газеты "Daily News" о приезде в Лондон управляющего III Отделения А.Е.Тимашева, целью которого являлась организация преследований "Вольной русской типографии" и ее создателей[9].

Позднее не меньшее беспокойство политической полиции империи стали внушать эмигранты С.Г.Нечаев, М.А.Бакунин, П.Л.Лавров, Н.Г.Чернышевский.

В конце 50-х годов XIX века губернаторы и жандармские штаб- офицеры все чаще доносили в III Отделение об усилении "глухого брожения" среди крестьянства. И действительно, только в 1857-1861 годах в России произошло 2 165 крестьянских волнений, причем 1 340 или 61,9% из них приходится на январь-май 1861 г.

Как отмечалось в официальном обзоре деятельности III Отделения за 50 лет работы, оно, совместно с Отдельным корпусом жандармов, "принимая участие в предупреждении крестьянских волнений... в то же время следило за беспристрастием и правильным ходом дела и постоянно обращая внимание на те уклонения от закона, которые извращали высочайшую волю"[10].

С середины 50-х годов все чаще стали возникать также студенческие волнения в университетах. Как отмечалось в нравственно-политическом отчете III Отделения за 1858 г., студенты "начали предъявлять неудовольствие на существующий порядок, желать преобразований, обращаться к начальству с разными просьбами...", а с 1861 г. волнения студентов приобретают "хронический характер" и будут продолжаться до "даровавшего свободы" царского манифеста 17 октября 1905 г.

Так, только при разгоне сходки 12 октября 1861 г. были арестованы и отправлены в Петропавловскую крепость 300 студентов петербургского университета. В тот же день в Москве были задержаны за участие в демонстрации перед домом генерал-губернатора 300 человек, 39 из которых впоследствии были высланы под надзор полиции.