Эмма Гольдман - Анархизм

В дальнейшем пусть моя книга говорит за себя.

Эмма Гольдман

История человеческого развития есть в то же время история отчаянной борьбы каждой новой идеи, возвещающей более светлое будущее. В своей упорной любви к укоренившимся традициям приверженцы старины никогда не колеблются пустить в ход самые подлые и жестокие методы борьбы, чтобы только задержать наступление нового, в какой бы форме оно ни выражалось. Нам не нужно обращаться к далекому прошлому, чтобы видеть, какая сильная оппозиция, какие громадные трудности и препятствия стоят по пути к осуществлению каждой прогрессивной идеи. Дыба, машина для завинчивания пальцев и кнут – еще живы среда нас; рядом с этим платье арестанта, общественная злоба – все работает против духа, смело идущего вперед.

Анархизм не мог надеяться избежать судьбы всех других новаторских идей. Наоборот, как самое революционное и некомпромиссное течение, анархизм должен был встретиться с невежеством и злобой мира, которые он имел в виду перестроить.

Чтобы коснуться хотя бы вскользь всего, что было сказано и сделано против анархизма, пришлось бы писать целый том. Поэтому я разберу только два главных возражения. Делая это, я попутно постараюсь объяснить, за что стоит анархизм.

Странной чертой оппозиции анархизму является то, что при этом выявляется отношение между так называемым развитым интеллектом и невежеством, хотя, если принять во внимание относительность всего существующего, это не должно казаться странным. Невежественные массы имеют в свою пользу то, что они и не претендуют на знание или терпимость. Они всегда действуют импульсивно, рассуждая как дети. «Почему?» – «А потому что». Однако оппозиция невежественных масс анархизму заслуживает такого же внимания и обсуждения, как и оппозиция интеллигентных людей.

Каковы же возражения? Во–первых, анархизм непрактичен, хотя и является прекрасным идеалом. Во вторых, анархизм стоит за насилие и разрушение и поэтому должен быть отвергнут, как преступный и опасный путь. И интеллигенция, и невежественный народ судят не на основании точного знания предмета, а понаслышке или вследствие ложного толкования.

Практическая схема, как сказал Оскар Уайльд, есть такая, которая или уже существует в действительности или может быть осуществлена при настоящих условиях. Но анархизм именно протестует против этих самых условий, и всякая схема, которая примиряется с ними, уже по одному этому неправильна и не разумна Истинный критерий практичности поэтому заключается не в том, чтобы предлагаемая схема оставляла нетронутыми то, что неправильно и неразумно, а в том, имеет ли она в себе настолько силы и жизненности, чтобы уничтожить стоячие воды старины и построить и поддержать новую жизнь. При свете такой логики анархизм является совершенно практичным. Более чем какая бы то ни было другая идея, он помогает отделаться от неправильного и неразумного старого и построить и поддержать новую жизнь.

Вражда и ненависть в невежественном человеке постоянно подогреваются самыми ужасными рассказами и историями, от которых кровь стынет, относительно анархизма и анархистов. О них считается возможным говорить самые скверные вещи. Поэтому для неинтеллигентного человека анархизм является чем–то вроде буки для детей – чудовищем, которое все пожирает и несет в себе разрушение и насилие.

Разрушение и насилие! Но откуда же знать обыкновенному человеку, что самым свирепым элементом в обществе, несущим в себе, насилие, является невежество, что анархизм выступает именно против разрушающей силы невежества? Он не знает также, что анархизм, который основывается на самой природе, разрушает не здоровые ткани общественного организма, а паразитические наросты, вытягивающие все жизненные соки из общества. Анархизм лишь очищает почву от всякой гадости и дряни, чтобы она могла затем принести здоровые плоды.

Кто–то сказал, что гораздо меньшее умственное усилие требуется для того, чтобы осуждать, чем для того, чтобы думать. Распространенная всюду умственная лень, господствующая в обществе, доказывает, что это верно. Вместо того чтобы основательно разобраться в вопросе, рассмотреть его происхождение и значение, большинство людей предпочитают или огулом осуждать или полагаться на поверхностные или пристрастные характеристики второстепенных мелочей.

Анархизм заставляет человека думать, расследовать и анализировать каждое предложение. Но, чтобы не обременять читателя излишними деталями, я также начну с определения, которое затем постараюсь развить.

Анархизм есть философия нового общественного строя, основанного на свободе, неограниченной какими бы то ни было человеческими законами: это есть теория, согласно которой все формы правления основываются на насилии и поэтому являются ложными, вредными и также ненужными.

Новый общественный строй основывается, конечно, на материальной базе, но, хотя все анархисты согласны, что главное зло сегодняшнего дня заключается в экономике, они полагают, что устранить это зло можно только путем разрешения всех вопросов, касающихся всех сторон жизни, – как индивидуальной, так и общественной, как внутренней, так и внешней.

Подробное изучение истории человеческого развития раскрывает перед нами два элемента, резко сталкивающиеся друг с другом, хотя теперь начинают понимать, что эти элементы не чужды друг другу, но тесно связаны между собой и гармоничны, если только их поставить в надлежащие условия. Это – индивидуальные и социальные инстинкты. Личность и общество вели в течение долгих веков беспощадную кровавую борьбу между собой, при чем каждый стремился к превосходству, не понимая значения и важности другого. Индивидуальные инстинкты являются самым важным фактором человеческого развития, роста, стремлений, усилий и осуществлений; социальные инстинкты являются столь же важным фактором взаимной помощи и общественного благополучия.