Евгений Норин - Под знаменами демократии. Войны и конфликты на развалинах СССР

Как бы то ни было, вторая половина 80-х годов прошла под знаком грандиозных перемен и потрясений.

Первые сполохи начинающейся грозы относятся уже ко второй половине 80-х годов. Так или иначе, национальные движения на советской периферии неизбежно ставили советскую администрацию перед новым вызовом. Однако реформаторские усилия Горбачева привели к тому, что националисты начали массово выходить из подполья почти одновременно по всему государству. В 1985–1988 годах возникло множество националистических кружков и движений на всем пространстве от Средней Азии до Прибалтики. Один-два подобных кризиса Советский Союз еще мог пережить, но в конце 80-х от новых движений рябило в глазах. Чаще всего их идеологической основой становились приверженность демократии (по крайней мере, на уровне риторики) и местный национализм (почти всегда — в весьма жесткой форме). В течение всего нескольких лет столкновения на национальной почве происходят в Казахстане, Якутии, на Кавказе. Начался парад суверенитетов: национальные автономии массово старались повысить свой статус в рамках СССР или просто отделиться от Советского Союза. Первыми из союзных республик, покинувших состав Союза, так опрометчиво названного нерушимым, стали Литва и Латвия.

Как и почти повсеместно, в Литве в конце 80-х годов появились и начали быстро набирать силу движения, основанные на идеях либерализации политической жизни и местного национализма. Наиболее мощным и многочисленным из подобных организаций стал «Саюдис» ( лит. «Движение»). Он появился в 1988 году в качестве «Литовского движения за перестройку», и основали его — опять-таки полностью в русле остального Советского Союза — представители местной интеллигенции, главным образом гуманитарной. Движение зародилось на базе литовской Академии наук. «Саюдис» первоначально провозглашал вполне мирную программу, выступал за демократизацию республики, защиту окружающей среды и тому подобные общеполезные начинания. Однако программа реформаторов становилась чем дальше, тем более радикальной. Уже с 1989 года речь шла о независимости республики.

По словам участников движения, первое время активисты испытывали страх перед спецслужбами. Однако все опасения были напрасны: местная коммунистическая элита неявно симпатизировала «Саюдису», и хотя внутри движения работало множество сексотов, власти смотрели на деятельность группы сквозь пальцы.

Национал-популистские движения в любом случае выглядели выигрышно на фоне полностью утративших инициативу и не способных говорить с людьми на их языке функционеров старого режима. Подобные движения в конце 80-х и начале 90-х были попросту обречены на популярность, даже самые карнавальные из них вроде ЛДПР. Тем более могли рассчитывать на успех движения, готовые действительно бороться за власть и вести республику к будущему, каким бы оно ни было. Литва, разумеется, не стала исключением. В начале 1990 года прошли выборы в Верховный Совет Литвы, на которых представители «Саюдиса» получили большинство. И уже 11 марта 1990 года Верховный Совет нового образца принял декларацию о восстановлении независимости республики. Нужно отдать должное энергии новых лидеров республики: новое правительство во главе с Казимирой Прунскене (одна из основательниц движения «Саюдис», как это часто бывало — из академических кругов) быстро приступило к формированию собственных государственных и даже силовых структур параллельно советским. 25 апреля был создан Департамент охраны края — военизированная структура, подчиняющаяся литовскому правительству. При этом КГБ, МВД и подразделения Советской армии никуда не девались, но не предпринимали никаких мер. Альгирдас Бразаускас, первый секретарь ЦК Компартии Литвы, идеи литовской сецессии поддерживал. Словом, у Советского Союза просто не осталось в Литве опоры: идеи независимости поддерживали все активные деятели местной политики, включая Коммунистическую партию. Съезд народных депутатов СССР вяло протестовал, но дальше деклараций дело первое время не шло. В течение 1990 года центральное правительство решилось на довольно своеобразные меры: попыталось устроить Литве экономическую блокаду. Прекратились поставки сырья на местные предприятия, что быстро вызвало падение уровня жизни. 8 января начался митинг перед зданием Верховного Совета Литвы. Манифестанты требовали отставки литовского правительства и отмены решения о повышении цен. Прунскене ушла в отставку.

Горбачев искренне пытался не доводить дело до греха и найти некий взаимоприемлемый компромисс. Однако он разрывался между радикалами, требовавшими полного и немедленного отделения Литвы, и сторонниками жесткой линии в Москве, советовавшими применить силу. Без особого энтузиазма генсек заявил, что «если возникнет серьезная угроза, определенные шаги станут необходимыми». [2] Белая книга. — М.: АСТ, 2007. С. 196–197. Вскоре, когда стало ясно, что «серьезная угроза» уже реализовалась, «определенные шаги» были сделаны. С осени 1990 года военные и КГБ готовились действовать.

10 января 1991 года Горбачев передал парламенту Литвы требование восстановить действие советской конституции в Литве. На следующий день в Вильнюс вошли армейские части.

Действия Советской армии навевали ощущение дежавю. Как и в 1968 году в Чехословакии, армейские подразделения заняли ключевые точки в городе, включая Дом печати, командование Департамента охраны, узел связи. Однако в ночь на 13 января произошло нечто непредвиденное.

Для захвата центров телекоммуникаций решили использовать отряд группы «Альфа», элитного контртеррористического подразделения. Всего в Вильнюс отправились 67 офицеров. Перед выходом альфовцам велели не использовать стрелковое оружие. Вообще в целом операцию планировали провести без крови, при помощи холостых выстрелов и светошумовых гранат для психологического давления.

Проблема состояла только в том, что вокруг зданий находилось по 5–6 тысяч сторонников «Саюдиса», и они вовсе не были настроены дружественно. Армейского и милицейского вооружения у них было относительно мало, зато имелись «коктейли Молотова», камни, заточки и прочее импровизированное оружие.

Комитет по телевидению и радиовещанию альфовцы совместно с частями ВДВ и местного ОМОНа захватили быстро и без эксцессов. Милиционеров разоружили, через толпу альфовцы пробились. Однако уже внутри здания лейтенант Виктор Шатских пожаловался на боль в спине. Как выяснилось, он получил смертельное ранение автоматной пулей. Кто стрелял, так и осталось неизвестным. Альфовцы заняли телецентр, парализовали его работу и вскоре передали здание десантникам.