Иван Курилла - Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США

Поддержка России проявлялась не только на уровне дипломатии и прессы.

Некая английская леди, которая провела военные годы в России, вспоминала в опубликованных анонимно мемуарах, что американцы в то время пользовались большим успехом во всех компаниях, «их приветствовали, их развлекали и, как они выражаются, многое из них делали (made much of)». В сноске она, правда, не преминула заметить, что русские «все же всегда говорили о Соединенных Штатах как о полудикой стране и об американцах как о наполовину цивилизованных людях».

Наиболее ярким проявлением истинных чувств американцев стало то, что в годы Крымской войны в Россию приехали несколько десятков врачей для работы в госпиталях осажденного Севастополя. Наиболее полное описание их судеб содержится в работах Н. Н. Болховитинова и В. Н. Пономарева, а также в недавней статье У. Б. Уизенханта. Само появление американских докторов в российской армии имело огромное значение для русского общества. Американцы не только помогли заполнить вакансии в госпиталях действующей армии, но наглядно продемонстрировали уровень дружеских чувств граждан США по отношению к России, оказавшейся в изоляции в Европе.

После начала крымской кампании по приглашению российского правительства на службу были приняты около ста врачей-иностранцев. По разным данным, в те годы в Россию прибыли то ли тридцать шесть, то ли сорок три американских медика (единого списка не существует, они прибывали в разное время и разными путями). Срок службы в русской армии определялся в три года. Все американские врачи явились с рекомендациями авторитетных лиц. Положительные отзывы о хирургах дал бывший президент США Мартин Ван Бюрен, морской министр Дж. С. Доббин, бывшие посланники США в Санкт-Петербурге Дж. М. Даллас и Н. С. Браун, русский вице-консул в Новом Орлеане Э. Джонс.

Помимо того что все эти американцы были врачами, у них было мало общего. Они приехали из таких разных штатов, как Алабама, Миссисипи, Виргиния, Иллинойс, Мэриленд, Пенсильвания, Массачусетс, Калифорния и Нью-Йорк. Самому старшему было 35 лет. Очень немногие были знакомы между собой до приезда в Россию, хотя несколько человек окончили один и тот же медицинский факультет Университета Пенсильвании.

Добраться до театра военных действий добровольцам из США было нелегко. После беседы с русским поверенным в делах в Вашингтоне Э. А. Стеклем они пересекали океан. Пассажирский пароход из Нью-Йорка в Бремен ходил раз в месяц. Оттуда надо было попасть в Берлин, где американцы посещали русскую миссию для заключения контракта с русским посланником А. Ф. Будбергом. И только затем по железной дороге через Варшаву врачи прибывали в Россию.

Существует четыре объяснения, почему американские хирурги отправились в далекую Россию на опасную войну. Во-первых, среди них были любители приключений. Чарльз Росс Парк, например, уже поучаствовал в калифорнийской «золотой лихорадке» конца 1840‐х годов, а многие молодые врачи искали экзотических впечатлений. Во-вторых, русское правительство предложило высокое жалованье, которое в пять раз превышало обычное жалованье русского врача и в два раза — обычный доход врача в Америке. В-третьих, многие американцы испытывали сильные антибританские чувства из‐за прошлых конфликтов. Наконец, практически все хирурги искали реальной хирургической практики. Хотя у всех уже был некоторый опыт, в то время считалось, что единственный способ приобрести настоящие навыки — это заняться полевой хирургией в условиях войны.

В далекое и трудное путешествие ехали и энтузиасты, движимые желанием оказать помощь больным и раненым, приобрести практический медицинский опыт. Врач А. Ф. Молет из Нэшвилла писал, что оставил дома жену и двоих детей и отправился на войну «не из денежных соображений… ибо почти десятилетний опыт работы обеспечивал мне хорошую практику дома, но потому, что надеюсь сослужить полезную службу… поддержать престиж своей профессии и показать, что в Соединенных Штатах есть хорошие хирурги».

Большинство американских врачей прибыли в осажденный Севастополь, а также в госпитали Керчи и Симферополя.

Еще летом 1854 года в Севастополь приехали первые американцы Кинг и Дрейпер. Позже Кинга перевели в Симферополь, а его место занял Турнипсид. Весной 1855 года к ним присоединились Уайтхед, Харрис и Макмиллан. Сначала их поселили на Северной стороне, а позже, по распоряжению начальника севастопольского гарнизона Д. Е. Остен-Сакена, на Николаевской батарее. Рядом находился и госпиталь — в здании Дворянского собрания. «Наша профессиональная работа, — писал Дрейпер, — происходит в том месте, куда первоначально доставляются раненые с 4-го, 5-го и 6-го бастионов, отведенное для этой цели здание было Дворянским собранием, которое по своему вкусу и красоте делает честь и служит украшением всего города».

Одна из первых сестер милосердия Е. М. Бакунина — внучатая племянница князя М. И. Кутузова — в своих воспоминаниях так описала госпиталь, где работали американские хирурги: «Прекрасное здание, где прежде веселились, открыло свои богатые, красного дерева с бронзою двери для внесения в них окровавленных носилок. Большая зала из белого мрамора, с пилястрами из розового мрамора через два этажа… паркетные полы… В одну сторону большая комната, это — операционная, прежде бывшая биллиардная, за ней еще две комнаты… на полу в несколько рядов лежат тюфяки уже без кроватей, несколько столиков с бумагой, а на одном примочки и груды корпии, бинты, компрессы, нарезанные стеариновые свечи. В одном углу большой самовар, который кипит и должен кипеть всю ночь…»

Всю свою жизнь хирург из Пенсильвании Л. У. Рид гордился тем, что заслужил своей работой одобрение «чудо-доктора» Пирогова.

В сентябре 1854 года хирург из Массачусетса Айзек Дрейпер просил брата присылать ему в Севастополь «американские газеты, в которых есть статьи, благоволящие к русской стороне или дискредитирующие французов и англичан. Генералы и все офицеры очень высокого мнения об Америке (нашей Америке) — Соединенных Штатах; и они весьма ценят наше сочувствие». Другой американский доктор Чарльз Парк записал в дневнике в конце 1855 года, комментируя слухи об отъезде американского посла из Лондона, а английского из Вашингтона: «Америка и Россия могут высечь мир. Если этому суждено случиться, скажем „прощай“ английскому правлению и английской монархии, ее дни сочтены». Покидая Севастополь, Парк признался сам себе, что американские врачи «в самом деле любили тех, кого там оставили».

Во время осады Севастополя в городе вспыхнули эпидемии тифа и холеры. Болезни не минули и американских врачей. Тифом заболел доктор Турнипсид, затем Ч. Гелери, но вскоре они опять приступили к своим обязанностям. К другим судьба оказалась более жестока: в Севастополе умерли Х. Л. Макмиллан, А. Дрейпер, в Симферополе — Г. Кларк, Ч. А. Дейнинджер, Д. Джонс, А. Маршал, в Херсоне — Никлс. Возвращаясь на родину, в Кременчуге скончался Л. М. Харт, а в январе 1856 года в Берлине — Дж. Т. Стодард.