Сборник статей - Социальный либерализм

Оценивая перспективы эволюции массового сознания в сторону либеральных ценностей, нельзя не учитывать и то, что, как показывают результаты работы всех основных занимающихся анализом динамики норм и ценностей исследовательских групп [68], в России вообще наблюдается общий дрейф нормативно-ценностных систем населения от характерных для культур коллективистского типа к индивидуалистически ориентированным культурам. Причем решающую роль в этом переходе играют, в полном соответствии с идеей Р. Инглхардта о роли различных ценностей в условиях обеспечения задач выживания, утилитарные, прагматические мотивы роста индивидуального благополучия, повышения собственного статуса и самоутверждения даже в ущерб окружающим [69].

Весьма показательно в этой связи нынешнее отношение россиян к необходимости хоть как-то ограничить свои интересы ради других членов общества, точнее – отсутствие готовности к этому. Например, большинство (53 %) россиян считают, что материальных успехов люди должны добиваться сами, а те, кто этого не хотят, пусть живут бедно, и лишь 47 % полагают, что надо проявлять гуманность, и те, кто материально преуспели, должны помогать тем, кто не преуспели. Не удивительно в этой связи и то, что лишь немногим более трети населения сегодня полагают, что государство должно защищать всех малоимущих. При этом доминирует среди россиян точка зрения, что государство должно оказывать помощь только тем категориям населения, которые попали в трудное положение не по своей вине, а 14 % даже убеждены, что в рамках системы социальной защиты государство вообще должно поддерживать только нетрудоспособных (престарелых, инвалидов и несовершеннолетних сирот). Как видим, идея солидарной ответственности не является сегодня в российском обществе доминирующей, и все основанные на ней модели общества (например, социал-демократическая) для выработки общественного договора в России не подходят. При этом в чем-то население настроено даже жестче, чем государство. Так, если последнее все больше ориентируется на адресную помощь всем беднейшим, то население не считает нужным помогать тем, кто сам виноват в своей бедности (алкоголикам и другим представителям люмпенизированных слоев), как бы глубока их бедность ни была. Однако одновременно оно считает необходимым оказывать помощь ряду категорий населения, даже если их бедность не очень глубока («честно отработавшие всю жизнь», многодетные семьи, сироты и т. п.).

Итак, многие либеральные ценности (на самом же деле список их гораздо шире, чем упомянутые выше) уже достаточно прочно укоренились в сознании россиян. Однако, отражая противоречивость и переходность нынешнего этапа эволюции нормативно-ценностных систем, с ними соседствуют нормы и ценности, вытекающие из неоэтакратической природы российского общества и весьма далекие от классически либеральных, в частности убеждение, что «государство отвечает за все».

Как показывают эмпирические данные [70], государство для россиян при этом – особый институт, определяющий стратегические цели развития общества и обеспечивающий его, это смыслозадающий субъект, думающий и заботящийся о благополучии нации в целом. И только при выполнении им данной миссии его деятельность будет легитимна в глазах населения.

В этих условиях смысл существования государства и само право его на существование для россиян в гораздо большей степени, чем для населения других стран, обусловливаются его способностью выражать и реализовывать тот самый общий интерес, который играет огромную роль в концепции общественного договора и идеологии социального либерализма. И интерес этот выражается, как опять-таки показывают данные исследований, с одной стороны, в необходимости формулирования внятной стратегии развития страны, учитывающей запросы общества и существующие в нем представления о социальной справедливости, а с другой – в выполнении государством функций, связанных с заботой о собственном населении. Однако последние для большинства россиян связаны не с раздачей населению разного рода благ, а прежде всего с созданием условий для их самостоятельной активности, созданием среды, в которой можно вырабатывать индивидуальные долгосрочные стратегии решения собственных проблем. А это значит, что государство должно обеспечивать рост экономики и прозрачность рынка труда, четкие правила взаимодействия работников и работодателей, низкую инфляцию, позволяющую сберегать и инвестировать, не меняющееся постоянно законодательство, равенство всех перед законом, эффективно работающую судебную систему, преодоление тотальной коррупции и т. д. Как видим, это запрос, четко идущий в духе доктрины «социального либерализма» (хотя и не неолиберализма). На практике в наиболее полной форме он был реализован еще Л. Эрхардтом в послевоенной Германии и способствовал успешному развитию рейнской модели капитализма и формированию так называемой континентальной модели государств всеобщего благосостояния.

Нельзя не вспомнить и о том, что главная задача политики такой модели этих государств состоит вовсе не в раздаче благ, а в обеспечении условий для свободной самодеятельности индивидов, способных создавать эти блага и самостоятельно позаботиться о себе и своих близких. Создать условия для того, чтобы каждый имел возможность получить образование, профессию, рабочее место, стимулировать сбережения и стремление обзавестись собственностью, обеспечивать государственные гарантии равенства шансов и удовлетворения базовых потребностей для тех, кто оказались в тяжелом положении не по своей вине, – вот важнейшие направления политики «Благосостояние для всех», провозглашенной в свое время Эрхардтом (который, напомню, был представителем правого крыла немецкой политической элиты). Как показывают социологические данные, эти принципы соответствуют и ожиданиям большинства современных россиян по отношению к государству, отражая их запросы в рамках приемлемого для них общественного договора.

Посмотрим теперь, как выглядят представления о своих обязанностях в рамках общественного договора у российских «элит» [71]. Сразу подчеркну, что понятие элиты не случайно взято мной в кавычки. На мой взгляд, основной бедой современной России является даже не пресловутая «нефтяная ueAa» j а отсутствие в ней подлинной элиты (как во власти, так и в оппозиции) – элиты, способной ощущать свою ответственность перед страной и народом. И отдельные персональные исключения, к сожалению, «погоду» в данном случае не делают.

Понимание своей роли и ответственности формируется у членов элитных групп, как известно, двумя путями. Это: 1) наследственное воспроизводство элитных групп [72], при котором соответствующие нормы и ценности усваиваются в процессе социализации; 2) жесточайший конкурентный отбор, который в современных обществах с рыночной экономикой проходит в целом в соответствии с меритократическими принципами, что также обеспечивает, хотя бы на этапе вторичной социализации, усвоение соответствующих норм и ценностей.