Олег Платонов - Перестройка как преступление

В целом «самостийническое» движение формировалось германскими и австрийскими спецслужбами из подонков русского народа, разных авантюристов, проходимцев, жуликов и просто уголовников, бежавших от судебной ответственности в России. Получив власть над русским населением этих земель, австрийские и германские прихвостни организуют массовые чистки и погромы. с особым остервенением они громят православные церкви, убивают священников и верующих. После 1917 года эстафету русских погромов принимают еврейские большевики. В 1920—1930-е годы в Малороссии и после 1939 года в Галичине, Подолии, Буковине все самые важные места в ЧК—НКВД занимают евреи. Как и их предшественники, главный удар они наносят по Православной Церкви, убийства священников и верующих носят массовый характер. В памяти краеведов сохранились имена руководителей ЧК—НКВД: Гзабич И. Я., Кудельский В. М., Кессельман С. И., Кацнельсон З. Б., Мазо С. С., Ривлин Л. И., Роголин М. П., Розенбардт А. Б. Среди них нет ни одного нееврея.

Прибыв во Львов, мы прежде всего поехали поклониться могиле великого русского человека, первопечатника Ивана Федорова. Для него, как и для всех русских людей того времени, русский народ был един. Львов, а ранее белорусский Острог он считал городами единой Родины. Во всех ее концах он работал «во благо русского народа». Как я узнал от местных краеведов, могила Ивана Федорова находилась в церковной ограде Онуфриевской церкви XVI века, превращенной большевиками в филиал картинной галереи. Останки Ивана Федорова были выкопаны и сложены в коробку в музее. Правда, во дворе был установлен памятник первопечатнику с копией надгробия XVI века с надписью: «Иван Федорович друкар московитин... Друкар книг пред тем не виданных». Один из сотрудников музея рассказывал мне, что с останками Федорова происходят различные странные явления, словно дух первопечатника требует вернуть прах в могилу.

Древнерусский город Львов расположен очень живописно, улицы, бульвары и парки его необычайно хороши. Мощеные улочки спутаны и затейливо переплетены на множестве холмов. Крутые подъемы и спуски — испытание для нашей машины. Удивляет количество автомобилей с польскими номерами. Оказывается, у поляков здесь свой бизнес. Они скупают дешевые советские товары, а затем перепродают их у себя. Разговорились с некоторыми из них. Один довольно нахально утверждал, что это чисто польский город. «До войны, — заявил он, — нас здесь было больше половины всего населения». На это стоявший рядом еврей язвительно заметил: «Пан забывает, что здесь было 16 синагог». Мне стало смешно и противно. Не дожидаясь окончания их спора, я ушел. С XV века городская торговля и ростовщичество были в руках евреев. Даже Иван Федоров вынужден был прибегать к услугам еврейских ростовщиков. После его смерти типография первопечатника попала в их руки, а позднее втридорога была продана Львовскому православному братству.

На улице Короленко, возле единственной во Львове православной, Русской, как ее называют, церкви (остальные церкви города были втихаря захвачены униатами, в том числе и известный собор св. Юра), я познакомился со священником отцом Андреем, интересным русским человеком, который открыл мне глаза на многое происходящее во Львове и в других западнорусских землях. Высокий, голубоглазый, с шапкой седых волос, он уже несколько лет вынужден скитаться от церкви к церкви за свои «москвофильские» убеждения. Он родился в одной из деревень Львовской области в семье священника, убитого в спину бандеровцами. Уже в юности у него возник конфликт с местным священником, который формально числился в Московской патриархии, а на самом деле был тайным униатом, почитал папу римского и создал общину из таких же униатов, регулярно получавших посылки из Америки. Вот что мне рассказал отец Андрей.

«У нас здесь таких священников и церквей большинство. Мы, православные, называем их “шпионами” за двойную арифметику. Официально они числятся как церкви Московской патриархии, а на самом деле подпольные униаты, предатели и шпионы. Они поддерживали бандеровцев и прочих бандитов. Большая часть церковного народа относится к “униатам” настороженно, но другой церкви нет, и поэтому вынуждены идти к тайным униатам, которые исподволь настраивают их против Москвы и русских. Наиболее подла и двулична “западноукраинская интеллигенция”. Здесь это особый слой, возникший преимущественно во второй половине XIX века, состоящий из потомков “ожидовленных” и “ополяченных” русских, обслуживавших русских и поляков. В этих местах много столетий всю хозяйственную жизнь держали жиды. Они занимались корчемством, опаивали крестьян, опутывали их долгами, портили женщин. От этих жидов в жилах “западнорусских интеллигентов” осталось немало крови. Они и сейчас любят все западное и иудейское, рады лизать задницу любому немцу или французу. Их интересы — попса, Голливуд, порнофильмы».

Позднее, проехав по многим городам и местечкам Галиции, я понял, насколько прав был отец Андрей. Подпольное униатство со всей его двуличностью, подлостью проявлялось всюду. Причем виноват в этой подлости был не западнорусский простой народ, а именно эта «прожидовленная интеллигенция», потомки еврейских и польских лакеев, приобретшие некоторый внешний лоск, но внутренне оставшиеся невежественными и малокультурными. Враждебные нотки я улавливал в беседах с некоторыми музейными работниками, школьниками, учителями, врачами. Безусловно, это была только небольшая часть западнорусской интеллигенции, но удивительно активная, антирусски настроенная. У нее была своя идеология — дух еврейских полукровок, взращенных на талмудическом мировоззрении. Помню встречу с сотрудником отдела культуры одного из райисполкомов Львовской области... Я зашел к нему обратить внимание на акт вандализма против русской деревянной церкви XVII века в местечке Станиславец. Церковь располагалась рядом с автобазой. Райисполком дал разрешение использовать территорию церкви для расширения автобазы. Когда мы приехали, храм стоял с сорванными дверями и окнами. Внутри сохранились часть резного иконостаса XVII века и отдельные иконы. Церковь до этого служила, и к Московской патриархии ее приход относил себя не формально, а реально, поэтому храм и обрекли на разрушение. Как мне сказали, в ближайшие дни предполагается вырыть бульдозером яму, сбросить туда церковь и похоронить. В ответ на мое обращение с просьбой остановить акт вандализма сотрудник отдела культуры райисполкома, бывший учитель, похожий на представителя «избранного народа», спокойно мне заявил, что я вмешиваюсь не в свое дело, поезжайте-де в Москву и там распоряжайтесь. На что я ему сказал, что в данном случае я выступаю не как москвич, а как ходатай от имени прихожан этого храма. «Мы сами с ними разберемся», — был ответ. Как я впоследствии узнал, церковь так и похоронили.