Михаил Хазин - Лестница в небо

Тогда у Киссинджера и возник термин «челночная дипломатия», ставший позднее его визитной карточкой.

Впрочем, периодически называя его «Шлезингер» — для босса уровня Джонсона все эти эксперты были на одно лицо.

До 1968 года Нельсон Рокфеллер, один из представителей династии Рокфеллеров, ограничивался неформальным контролем над республиканской партией и всеми ее кандидатами; по всей видимости, этот контроль стал ослабевать, что и привело к столь неудачному решению. Хотя Киссинджер и был знаком с Нельсоном Рокфеллером с 1955 года, он никогда не принадлежал к его ближнему кругу, и не приносил вассальной присяги.

Первый: прямая, грубая, наглая, непрерывная лесть [Кемп, «Берлин 1961»]. Второй: подготовка нескольких вариантов решений по каждому из интересующих начальство вопросов, из которых только одно лишено явных недостатков; сколько‑нибудь разумный начальник его и выберет [Грин, 2006, с. 348].

ления. Однако эта версия не выдерживает никакой критики: сферой влияния Киссинджера стала исключительно внешняя политика, а Нельсону Рокфеллеру требовалась вся полнота власти. Решение Рокфеллера объяснялось другими соображениями: Киссинджер оказался фигурой куда большего масштаба, чем выглядел в начале президентской кампании. С такими людьми (в условиях олигархического правления) выгоднее сохранять хорошие отношения, оставляющие возможность будущих союзов.

«Я не доверяю Генри, но он мне полезен» — так характеризовал

Разумеется, события, случившиеся буквально через несколько месяцев после этого (Майдан-2, Крым, санкции), можно считать простым совпадением.

Приведем пример того, как действовала эта группировка. В 1988 году Киссинджеру пришла в голову идея «Ялты-2» (пересмотра договоренностей с Советским Союзом относительно Восточной Европы, на основе обмена либерализации восточноевропейских стран на отказ от переманивания их в НАТО). Президентом США в этот момент стал Джордж Буш–старший, который в 1971-1973 годах работал послом США при

ООН и с тех пор терпеть не мог Киссинджера (бывшего с подчиненными столь же грубым и надменным, сколь льстивым и внимательным с начальством). Тем не менее госсекретарь Джеймс Бейкер, знакомый с Киссинджером еще со времен никсоновской администрации, уговорил Буша, и Киссинджер отправился в Москву, где 18 января 1989 г. провел переговоры с Горбачевым [Isaacson, 1992] — с хорошо известными результатами. Обратите внимание, что мы приводим эту историю как пример власти Киссинджера, а не как эпизод из истории холодной войны!

Вошедший в историю как просто Ибн Хальдун (1332-1406), великий североафриканский историк и философ XIV века, совершивший помимо всего прочего одно из важнейших открытий в теории Власти. По его полному имени можно знакомиться с арабской системой имен: отец Зейда Абдурахман, Потомок Хальдуна, происходящего из местности Ха- драмаут (это на юго–западе Аравийского полуострова). Наш рассказ о карьере Ибн Хальдуна основывается на его биографии: [Епап, 1941], а русскоязычные имена действующих лиц и сопуствующие исторические события приводятся по книге: [Жюльен, 1961].

Хаджиб в мусульманском Средевековье — управляющий хозяйственными делами и дворцовой стражей, фактически второй человек в государстве после султана.

Другое название для Северной Африки — «страны, лежащие к Западу от Египта».

Главной обязанностью которого было добавлять имя султана и восхваление Аллаху к каждому официальному документу. Ужасная скука для 18–летнего потомка хаджибов!

В дальнейшем такое поведение станет «визитной карточкой» Ибн Хальдуна; но обо всем по порядку.

В ту пору знание Корана, хадисов и каллиграфии уже означало ученого человека; настоящим ученым, конечно, Ибн Хальдун стал значительно позже, но об этом мы напишем во второй части.

Каждый из которых располагал одним, а то и несколькими «законными» наследниками престола — уж этого‑то добра в мусульманских странах всегда хватало.

Он знал везира Омара еще со времен Абу Инана и сохранил свой министерский пост, получив прибавку к жалованью; можно предположить, что заговор Омара не был тайной для Ибн Хальдуна. Так, заговор за заговором у Ибн Хальдуна начала складываться репутация «мусульманского Макиавелли».

2Для реальной карьеры Ибн Хальдуну надо было сохранить верность предыдущему султану, разоблачить заговор своего друга Омара, да еще суметь при этом очернить Ибн Марзука… но как раз этого Ибн Хальдун никогда и не умел.

Почему беду, станет ясно буквально через страницу.

Он прожил еще 52 года, успев за это время полностью поменять образ жизни и наконец всерьез заняться историей и философией, которые и были его истинным призванием.

Как вы, наверное, заметили, с этой Биксры, как и с Дона, выдачи не было; а все потому, что территория вокруг Биксры принадлежала кочевому племени дававида, периодически поддерживавшему того или иного султана, но сохранявшего полную независимость. Ибн Хальдун был в хороших отношениях с вождями этого племени и пользовался на его территории не только неприкосновенностью, но и немалым авторитетом.

значительными потерями среди образованных людей, и найти себе толкового хаджиба было не так‑то просто. А если учесть хорошие отношения Ибн Хальдуна с племенем дававида, то он и вовсе оказывался нарасхват.

В своем дневнике Ибн Хальдун регулярно сетует на «интриги врагов», демонстрируя тем самым совершенно неприемлемую для придворного беспомощность перед нормальной конкуренцией вассалов. К счастью для себя, Ибн Хальдун оказался достаточно умен, чтобы вовремя прекратить попытки бороться за Власть, не умея этого делать.

Которого, как и хафсидского правителя, захватившего Бужи, звали Абу–ль–Аббас; но поскольку в нашей истории он не играет никакой роли, мы не станем запутывать читателя лишними подробностями.

Главная книга Ибн Хальдуна, о которой мы подробно расскажем во второй части.

Как мы уже писали, имя Ибн Хальдуна стало в арабской традиции столь же нарицательным, как имя Макиавелли — в европейской.

Именно но этой причине бизнесменам не место в госуправлении: они слишком часто меняют правила. В США, кстати, власть так устроена, чтобы некоторым бизнесам можно было правила немножко нарушать, именно из‑за этого они более эффективны, чем другие страны.