Семен Багдасаров - Ближний Восток. Перезагрузка

Несколько лет назад я беседовал с одним крупным немецким политическим деятелем. Речь зашла о том, что, по моим прогнозам, примерно к 2025 году, плюс-минус, Турция как единое государство перестанет существовать. «Как? — удивился мой собеседник. — Это же член НАТО!» «Ну и что, — возразил я. — Вы полезете в гражданскую войну и будете сражаться с повстанческими армиями?» Он подумал и ответил: «Да, действительно, в это мы не полезем». Поэтому не надо думать, что НАТО будет изо всех сил противостоять неизбежному. Кстати, в конце 2015 года был опубликован доклад Национального совета по разведке США о перспективах развития ситуации в мире. В нем есть раздел, посвященный Турции. Авторы доклада утверждают, что к 2030 году Турция распадется и создастся новая геополитическая ситуация, то есть в данном случае их прогнозы практически совпадают с моими. Интересно также, что за полгода до появления доклада мэр города Диярбакыр, центра Турецкого Курдистана, Осман Байдемир заявил, что в ближайшие 10–15 лет будет создан Большой Курдистан со столицей в Диярбакыре. И если начнется распад Турции, безусловно, те же американцы, англичане, еще кто-то постараются закрепиться на каких-то территориях. То же самое необходимо сделать и нам. Конечно, мы не будем участвовать там своими вооруженными силами. Распад государства — это естественный исторический процесс, и мы должны всего лишь ему поспособствовать. Мы должны работать с курдами, хемшилами, лазами, урумами, криптохристианами. И когда то, что так долго назревало, наконец произойдет, мы должны заявить свои права. Сказать: «Это наше». Почему мы не можем претендовать на те или иные территории? С какой стати отдавать их американцам?

Кто-то скажет, что там большое турецкое население. Это и так, и не так. Население там очень мобильное, и под словом «турок» могут прятаться чуть ли не десятки разнообразных национальностей. Так что сегодня это турки, а завтра будет кто-то другой. Когда в 2007 году в Стамбуле был убит Грант Динк, редактор армяноязычной газеты «Агос», сотни тысяч стамбульцев — или константинопольцев, как угодно — вышли на улицы с плакатами «Мы все — армяне». Правда, потом примерно такое же количество вышло с плакатами «Мы все — турки». Константинополь в этническом плане в значительной степени остается криптохристианским. Сравнительно недавно одна из греческих газет написала, что в Турции находится более 30 тысяч криптоцерквей. Я разговаривал с одним турком, который сказал мне: «Неужели вы думаете, что мы не знаем, кто живет на островах? (Речь шла о небольших островах, где живут очень богатые люди, эти острова — как наша Рублевка. — С. Б .) Прекрасно знаем, какие это турки! Они тысячу лет назад ворочали финансами Византийской империи, потом — Османской империи, а сейчас — Турции». Против чего, кстати, выступает Эрдоган — вспомним его знаменитые призывы переводить деньги в государственный банк из больших частных банков. Так что, как говорится, не все так однозначно, и если вдруг Константинополь перейдет под эгиду российского государства, с большой вероятностью сразу выяснится, что огромная часть его населения сотни лет мечтала о возвращении в христианский мир.

Самым страшным для России всегда были не внешние враги, а внутренние, которые провоцировали разнообразные смуты, в результате которых Россия теряла территории, население, ресурсы и т. д. Посмотрите, к чему привела, например, предательская политика Горбачева. Мы потеряли колоссальные территории, колоссальные ресурсы, которые мы не можем пока вернуть. И все это бесцеремонно разграбляется, разворовывается Соединенными Штатами, Китаем, Турцией, странами Европы.

Помните, сколько длилась реконкиста испанского народа? Восемьсот лет! Через 800 лет они вернулись туда, откуда их когда-то вытеснили, и не только вновь закрепились на своих землях, но и, в свою очередь, занялись освоением новых территорий. Или еще один пример. Когда в Португалии властвовал диктатор Антониу ди Салазар, считалось, что в стране нет евреев. Как изгнали их в Средние века, так до сих пор и нет. Однако после смерти Салазара, через 400 лет после изгнания иноверцев из католической Европы, вдруг выяснилось, что, оказывается, евреи в Португалии есть и строят синагоги. Так что не беспокойтесь, с проблемой Константинополя тоже можно разобраться методами мягкой силы. Главное — очень внимательно следить за процессами в Турции и подталкивать их в нужном направлении. Ни в коем случае не военными мерами, а путем идеологического, политического и т. п. воздействия. История показывает, что когда-то нам это хорошо удавалось. Вот что писал лорд Гамильтон в своем меморандуме от 1900 года: «В нашей постоянной борьбе против роста русского влияния в Турции, Китае и Персии мы в последнее время не признавали в достаточной степени изменившиеся условия, в которых происходит это соперничество. Когда Россия аннексирует территорию, она ухитряется так искусно и решительно ассимилировать поглощенную территорию, что та за короткое время становится надежной ступенькой для новых шагов. Главная база наших операций — море. Мы остаемся на месте — Россия уверенно движется вперед. Наше влияние сохраняется — русское растет». Гамильтон здесь имеет в виду быстрое завоевание Центральной Азии — когда вроде бы только что сражались, а через 20 лет уже и говорят по-русски, и военную форму русскую носят.

Каждый раз, когда я слышу о проблемах между разными народами и религиями, мне хочется посоветовать людям обратить внимание на уникальный опыт царской России. Царская Россия ведь очень эффективно решала эти вопросы. Это, наверное, самый успешный пример в мире. Внутри страны был накоплен уникальный опыт межэтнического и межконфессионального взаимодействия. Действовал принцип имперской нации: кто бы ты ни был по национальности и религиозной принадлежности, если ты соответствуешь своим качествам, ты добьешься положения. Но был один нюанс: все-таки желательно было принять православие. Приди в лоно Русской православной церкви — и иди служи кем хочешь. Реализовывалась также политика адаптации национальных элит, благодаря которой они очень четко встраивались в существующую политическую и общественную систему.

В Средней Азии была уникальная автономия — реально на территории Российской империи существовали как бы три государства (потом два), которых не тронули: Бухарский эмират, Хивинское царство, Кокандское ханство. Кокандское ханство после ряда восстаний было ликвидировано, а Бухарский эмират и Хивинское царство просуществовали до самой Октябрьской революции. Условий, в частности для Хивинского царства и Бухарского эмирата, было два. Во-первых, первоочередное распространение на территории этих государств российских товаров и недопущение туда британских товаров. Во-вторых, внешняя политика осуществлялась из Санкт-Петербурга, оттуда указывали местным властям, с кем можно иметь дело, а с кем нельзя. Все остальное — кто правит, как правит, тирания там, не тирания — оставалось исключительно местным делом. А эмир Бухарский, между прочим, имел звание генерала русской армии, в то время как император был всего лишь полковником. Система была выстроена очень грамотно, работала хорошо, и никому в голову не приходило на базе этих государств создавать какие-то новообразования. Эта мысль возникла уже у большевиков во время национального размежевания в Средней Азии, и последствия ее реализации еще дадут о себе знать.